Глэдис Митчелл - Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник)

– Что?! – В один голос вскричали мы с сэром Малкольмом.

– Помните, Ноэль, вы по моей просьбе выясняли, как в деревне относятся к смешанным бракам? Сначала мистер Куттс прочел проповедь о братской любви, а потом под вашим искусным и деликатным руководством все обсуждали эту тему.

Миссис Брэдли повернулась к начальнику полиции.

– Главное, что мешало мне найти подозреваемого в убийстве Мэг Тосстик, – загадка, на первый взгляд абсолютно неразрешимая: время, когда совершили преступление.

– Вы не согласны с заключением врача?

– Нет, я о другом, – поспешила объяснить миссис Брэдли. – С экспертами я не спорю из принципа.

– Из принципа?

– Да. Иногда меня тоже просят выступить в качестве эксперта. Нет, меня озадачило, что девушку убили через несколько дней после рождения ребенка. Если Боб – или же соблазнитель Мэг – убил ее, когда уже вся деревня знала о незаконнорожденном младенце, то убил по какой-то иной причине, не из-за ее неверности или боязни огласки. В деле явно есть неизвестные нам факторы, поскольку здесь имеют место два обстоятельства, казалось бы, взаимоисключающие. Первое: убийство, по-видимому, совершил Боб. Второе: как раз Бобу незачем убивать ее именно теперь, после рождения ребенка, а не, скажем, полгода назад, когда его потрясло известие о беременности любимой девушки. Полагаю, на убийство его толкнул некто, заинтересованный в ее смерти, сообщив, что девушку соблазнил Фостер Вашингтон Йорк, слуга Берта, и она родила черного ребенка. На самом деле это не так, и основан мой вывод на исчезновении ребенка.

– На исчезновении? – переспросил начальник полиции.

– Отчасти. Если вы сейчас поговорите по телефону с миссис Лори и спросите о ребенке, то наверняка узнаете, что ребенок был белый.

– Дорогая моя миссис Брэдли, полиция своими расспросами уже довела мистера Лори до белого каления, а его супругу до истерики. Думаю, от них уже ничего не добиться. Но если хотите, я попробую.

– Между прочим, сэр Малкольм, – спросил я. – Насколько я знаю, у обоих Лори на понедельник есть алиби, а вот как насчет вторника?

Он отечески улыбнулся и опять открыл портфель.

– Естественно, инспектор и его ребята с Лори не церемонились, ведь первое убийство произошло у них в доме, хотя их там и не было, а люди никак не могут отвечать за то, что произошло в их отсутствие. Однако, друг мой, с убийством Коры их ничто не связывает.

– Как это? – Я припомнил, что Дафни терпеть не могла мистера Лори. – А подземный ход к таверне и коридор к нему, который прокопал Берт для своих… развлечений? – закончил я, поймав взгляд миссис Брэдли. Да, чуть не выдал Берта. Нечего и говорить, нечаянно.

– Вот. – Сэр Малкольм пошуршал бумагами и отыскал нужную. – Супруги Лори утром отправились в банк, в Уаймут-Харборе, и позавтракали там в гостинице. Это точно установлено. Днем Лори спал в беседке – в этом клянутся садовник и его подручный, – а миссис Лори помечала новые скатерти, и ей помогали две девушки. В половине пятого Лори пили чай, потом включили радио и позвали послушать работников, и с момента открытия бара до самого закрытия оставались у всех на виду. Что скажете?

Сэр Малкольм отправился к телефону и через пять минут вернулся. (Миссис Брэдли все это время молча смотрела в огонь.) Вернулся он весьма довольный.

– Следовало поставить на негритенка, – заявил он, усаживаясь.

Миссис Брэдли была поражена.

– Не хотите ли сказать, что ребенок родился черный? – недоверчиво спросила она.

Начальник полиции с мягкой улыбкой закивал, словно китайский болванчик.

– В самую точку попали! – не слишком изящно, зато доходчиво ответил он.

Миссис Брэдли закачала головой так же выразительно, как он кивал.

– Говорю вам, уважаемый сэр Малкольм, – тихо, но твердо сказала она, – это совершенно невозможно.

– Чтобы вас убедить, я мог бы обратиться к Фостеру Вашингтону Йорку, но наш смуглячок станет отпираться. – Натянув собеседнице нос, сэр Малкольм явно повеселел. – Ребенка мы предъявить не можем, так чего мы добьемся?

– Продвинемся еще на шаг вперед.

– Однако, по словам миссис Лори, этой доброй женщины, ребенка скрывали только из сочувствия к бедняжке Мэг. Стоило ей представить, как она потом будет людям в глаза смотреть, с ней делалась истерика, и вот они ради нее хранили тайну.

– Тайну они хранили ради своей выгоды. Ребенок сильно напоминал кого-то, кто желал остаться неизвестным.

– Лори не были бы Лори, не извлеки они пользы для себя лично, – вмешался я, вспомнив, как хозяин таверны наживался на поставках кокосов для нашего аттракциона.