Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

Охранник глянул на стройку:

– Расширяются. Теперь еще будут водные мотоциклы, снегоходы и… эти, как их… сноуборды. Наверное, обзовут «Вершина Лэндерс».

Уже около сорока лет лодочный центр соседствовал с непотребным районом, и все это время зажиточные обитатели Южного холма были вынуждены покупать яхты здесь. Владелец продолжал вкладывать деньги в предприятие, надеясь когда-нибудь выжить соседей. Дюпри повидал всякие перемены, но не ожидал, что кто-то возьмется облагораживать эту округу. Через дорогу трехэтажное кирпичное здание тоже переживало реконструкцию. Помнится, раньше в нем были забегаловка и дешевые квартиры, сейчас ободранный фасад был украшен желобом, по которому рабочие загружали отбитую штукатурку и дранку в самосвалы.

– А там что затевают? – спросил Дюпри.

– Магазин электроники. Да уж, если соседушек разгонят, я останусь без работы.

Дюпри вспомнил, что Кевин Верлок, которого он чуть не записал в подозреваемые, руководил крупнейшей в городе охранной службой.

– Наверное, вы из конторы Верлока?

– Точно, – ответил охранник.

– Давно здесь работаете?

– В лодочном центре? Полгода, может, чуть больше.

– А Кевина давно знаете?

Старик криво усмехнулся:

– С тех пор как акушер его по заднице шлепнул.

– Вы его отец?

– Пол Верлок. – Старик обеими руками изобразил рукопожатие – дескать, поручкались бы, если б не сетка.

– Очень приятно. Я Алан Дюпри.

Верлок кивнул. Казалось, минула вечность с тех пор, как Дюпри отсматривал доносы и по ошибке позвонил его сыну.

– Вас кто-нибудь расспрашивал про убийства?

– Пару недель назад приходила женщина, – сказал старик. – Спрашивала, не заметил ли я чего необычного. – Старик засмеялся. – Вот поди ж ты, что нынче считается обычным. На обходе я вижу, как обколотые юнцы, лет пятнадцати-шестнадцати, потчуют вафлей старого алкаша. Но когда коп меня спрашивает о необычном, я не знаю, что сказать.

Дюпри кивнул:

– Я вас понимаю.

– Знаете, скучаю я по девонькам, – продолжил Верлок. – Есть среди них оторвы, но многих попросту жаль. – Он задумчиво потер залысину в пигментных пятнах и пригладил редкие седые волосы. – Видать, перебрались в другой район?

– Временно. – Дюпри застегнул последнюю пуговицу и посмотрел на часы – почти три. – Приятно было поболтать.

Пол Верлок отсалютовал ему рацией.

Дюпри сел в машину и посмотрел на заляпанный кровью тротуар. Патрульным, разнимая потасовки, он частенько получал синяки и ссадины, однако нынешняя рана – самое серьезное увечье за всю его карьеру. В молодости служба в полиции представала этакой грезой в духе Уолтера Митти [14]: сверкают клинки, вжикают пули, а он спасает юную красотку и раскрывает страшное преступление. Но вот она, правда жизни: его пырнула кухонным ножиком пьяная баба, которой он хотел помочь.

Дюпри достал блокнот и кое-что записал для предстоящего рапорта: что именно орала женщина, названия переулка и лодочного центра, расстояние от сетчатой ограды до тротуара. Затем поехал в больницу, но по дороге решил, что лучше сначала написать рапорт, а уж потом залечивать раны. Он развернулся и покатил к участку.

Переехав через мост на Монро-стрит, он припарковался перед Управлением общественной безопасности, чтобы отложить объяснения в гараже. Служебный вход пропустил его в сумрачный коридор, и он направился к конторке дежурного, но тут заметил дверь в свою бывшую группу. Дюпри подошел и прислушался. Внутри было тихо. Он достал именной электронный ключ с магнитной полоской. Скорее всего, ключ аннулировали – или сменили замок. Но когда Дюпри провел карточкой, дверь, щелкнув, открылась.

В комнате был полумрак, горели две настольные лампы, которые забыли выключить. Алан прошел к своему столу, теперь столу Спайви. Он переживал не из-за того, что ему предпочли молодого говнюка. Полицейские начальники – живые люди, они тоже попадают под обаяние молокососа, напичканного новшествами. И копы особенно стелются перед копом, который умеет включить компьютер. Но Дюпри донимало не это. По совести, он слишком долго приспосабливался. Конечно, надо было пригласить аналитика. Конечно, надо было использовать компьютерную базу данных, четче обрабатывать телефонные доносы. Злило другое – он не учуял, к чему все идет. То есть напрочь недооценил Спайви, позволил личной неприязни перейти в пренебрежение. Ведь мог же использовать его знания, что было бы на пользу обоим, а он просто отпихнул малого в сторону. Почему?