Себастьян Фитцек - Двадцать третий пассажир

– Если повезет, годика на два с половиной, – проворчал Крамер, когда вез его в клинику «Рудольф Вирхов», где они сначала вручили ему средства для постэкспозиционной профилактики: принимать по три пилюли ежедневно, в течение пяти недель. Затем Крамер должен был заняться срочной работой с бумагами, вот почему Мартин, постоянно расспрашивая о дороге, отправился один в зубоврачебную клинику, где теперь после двух часов ожидания наконец-то наступила и его очередь.

– Мне очень жаль, – извинилась загорелая докторша. У нее было маленькое личико с немного великоватыми ушами и милыми веснушками на носу. В другой жизни Шварц, возможно, подумал бы, а не попросить ли у нее номер телефона, чтобы потом тотчас отбросить эту шальную мысль, ведь тогда он был женат. Такова извечная жизненная проблема. Никак не удается добиться синхронизации по времени. Или встречаешь привлекательную женщину, а у тебя на пальце уже обручальное кольцо. Или же кольца у тебя больше нет, а каждая привлекательная женщина напоминает тебе о том, что ты потерял.

– Мне лишь сказали, что вы сами поранились на службе. Что вы просто…

– Чокнутый? – подсказал ей Мартин, так как докторша не решилась закончить предложение.

– Да. Но я не знала, что…

– Все о’кей. Просто удалите остаток корня и все снова зашейте.

Доктор Фендрих покачала головой:

– Так просто это не делается. Вы же наверняка хотите, чтобы я поставила вам штифт…

– Нет, – отмахнулся Шварц.

– Но вам же не может быть все равно, что так обезображено…

– Если бы вы знали, насколько мне все безразлично, – глухо возразил он, и в этот момент в кармане его брюк зазвонил мобильник. – Одну минуточку подождите. Извините, пожалуйста.

Ему пришлось слегка повернуться на бок, чтобы достать свой сотовый из заднего кармана брюк. Кто бы ему сейчас ни звонил, он делал это со скрытого номера.

– Послушайте, там, в коридоре, и другие пациенты ожидают своей… – начала было докторша и обиженно отвернулась, когда Шварц проигнорировал ее протест.

– Да? Слушаю.

Но телефон молчал. В трубке слышался лишь сильный шум, который напомнил Мартину старые модемы или рекламу крупнейшего провайдера Интернета AOL.

– Алло?

Он услышал эхо своего собственного голоса и уже собирался прервать связь, когда в трубке раздался стук, словно кто-то бросил игральные кости на стеклянную столешницу. Потом шум стал тише, раздалось два громких щелчка, и внезапно он смог разобрать каждое слово.

– Алло? Меня зовут Герлинда Добковиц. Я говорю с неким господином по имени Мартин Шварц?

Мартин сразу насторожился. У тех людей, которые набирали этот номер, не было причин спрашивать его имя. Свой личный номер он доверил лишь немногим, и все они знали, как его зовут.

– Алло? Господин Шварц?

Незнакомый голос в телефоне звучал с венским акцентом, и он принадлежал или пожилой женщине, или молодой даме, у которой были большие проблемы с алкоголем. Шварц поставил на первый вариант, во-первых, из-за старомодного имени, а во-вторых, из-за архаичной манеры выражаться.

– Откуда у вас номер моего телефона? – поинтересовался он у нее.

Даже если бы эта дама была из телефонной компании, во что он не верил, то она обратилась бы к нему не по его гражданскому имени, а назвала бы его Петер Пакс, это был псевдоним, под которым он оформлял этот номер. Это был его любимый псевдоним, так как он напоминал ему о Питере Пэне, персонаже из классического мультфильма Диснея.

– Скажем так: я очень хорошо искала, – ответила позвонившая дама.

– Что вам нужно от меня?

– Я скажу вам об этом, когда мы увидимся. – Герлинда Добковиц хрипло закашлялась. – Вы должны как можно быстрее подняться на борт.

– На борт? О чем вы говорите?

Шварц заметил, как докторша, перебиравшая инструменты, разложенные на столе-приставке, вопросительно посмотрела на него.

– О «Султане морей», – ответила пожилая дама. – В настоящий момент мы плывем на корабле из Гамбурга в Саутгемптон и находимся где-то в проливе Ла-Манш. Вы должны как можно быстрее присоединиться к нам.

Мартина бросило в дрожь. Недавно, когда он стоял напротив Приги, он был абсолютно спокоен. Он совершенно не волновался и в прихожей дома Приги, когда уколол себя иглой ускоренного тестера на наличие ВИЧ, и прошло больше трех предписанных минут, пока, наконец, в смотровом окошке тестовой полоски не появилась вторая линия. Не волновался он и в тот момент, когда увидел обнаженного мальчика на качелях, а за его спиной захлопнулась огнестойкая дверь подвала. Но сейчас его сердце заколотилось как сумасшедшее. А открытая рана во рту начала пульсировать в такт сердцебиению.