Себастьян Фитцек - Двадцать третий пассажир

– Егору Калинину? Владельцу пароходной компании? Он здесь, на борту «Султана»?

– Две недели тому назад во время стоянки в Фуншале, на острове Мадейра, он занял двухэтажные апартаменты. Вы знакомы с ним?

Мартин кивнул. Однажды он уже встречался с ним в суде. Большинство представляло себе этого бывшего солдата Иностранного легиона немецко-русского происхождения грубым, неотесанным великаном. В действительности этот пятидесятисемилетний миллионер, добившийся успеха своими собственными силами, которому принадлежал второй по численности флот круизных лайнеров в мире, внешне был похож скорее на интеллектуального преподавателя вуза. Сутулая осанка, очки без оправы на остром носу, говорящем о педантичности и въедливости его обладателя, залысины, которые доходили да самых ушей.

А что он делает здесь, на борту?

– Между прочим, именно от него я получила номер вашего мобильника, – пояснила Герлинда.

– Что?

– Егор лично зашел ко мне в каюту и начал молоть чепуху о том, каким вредным может быть слух о бесследно пропавших и вновь появившихся пассажирах. Он явно хотел нагнать на меня страху и передал мне папку с документами о судебном процессе, который вы вели против него. Как бы между прочим он заметил, что я ведь не хочу проиграть дело из-за фальшивых обвинений, как это произошло с вами, герр Шварц. – Герлинда иронично усмехнулась. – При этом он, видимо, не заметил, что ваш личный телефонный номер был указан в материалах дела. Если так посмотреть, то это именно он и этот ограниченный Бонхёффер натолкнули меня на мысль вступить с вами в конт…

– Бонхёффер? – перебил ее Мартин, потрясенный до глубины души. – Даниэль Бонхёффер?

Преступник, который даже не посчитал нужным остановить судно и повернуть назад?

– Да. Что это вы вдруг побелели как полотно?

Но ведь это было невозможно. Хотя Мартин и проиграл процесс, но после этого происшествия Бонхёффер был отстранен от должности.

– Да, Даниэль Бонхёффер. Капитан.

Молния пронзила голову Мартина, словно кто-то сверлил его мозг раскаленной иглой.

– Ах, боже мой! Разве вы не знали, что его снова назначили капитаном «Султана»? – озадаченно спросила Герлинда.

Мартин не стал прощаться. Ни с ней, ни с дворецким, находившимся в соседней комнате. Он схватил свой вещмешок, сунул медвежонка в один из накладных карманов и бросился вон из каюты с такой же скоростью, с какой невыносимая боль распространялась в его голове.

– Мы понятия не имеем, где все это время была Анук, – ответил Даниэль на вопрос, который только что задала ему Юлия. – Малышка не говорит ни слова. Она нема как рыба.

– Это невероятно! – воскликнула Юлия.

До такой степени невероятно, что она задалась вопросом, почему же об этом сенсационном случае до сих пор ничего не сообщили средства массовой информации. Во время перелета из Берлина в Лондон она пролистала все свежие газеты. Ни в одной из них не было ни строчки о девочке, которая подобно Иисусу воскресла из мертвых на одном из круизных лайнеров.

– В ту ночь было сильное волнение на море, и в конце смены я решил посмотреть, все ли в порядке в корабельном медицинском пункте, когда по пути туда неожиданно столкнулся с малышкой. Сначала я подумал, что девочка заблудилась, но ее лицо показалось мне удивительно знакомым. Странным было также то, что у нее не было браслета, который носили на запястье все дети на борту «Султана», такую розовую пластиковую ленточку с маленьким микрочипом. С его помощью они могли открывать двери в зоны, предназначенные для детей, и покупать соки, сладости или мороженое в барах.

– И поэтому в чипе хранятся персональные данные? – спросила Юлия, не отрывая взгляда от фотографии Анук, которую ей подал Даниэль. Она была сделана в помещении с искусственным освещением, на заднем плане виднелся белый шкафчик с красным крестом.

– Совершенно верно. Но в медпункте и без браслета удалось очень быстро установить ее идентичность. И доктор Елена Бек тоже сразу подумала об Анук Ламар, когда я привел малышку к ней, что и подтвердило сравнение с фотографией, сделанной два месяца тому назад.

– Невероятно, – с шумом выдохнула Юлия.

– А что с ее матерью? – спросила она.

– Она по-прежнему считается пропавшей без вести.

– А ее отец?

– Три года тому назад умер от рака. У нее остался только дедушка, проживающий где-то недалеко от Вашингтона.

– И как же он прореагировал на сообщение, что его внучка жива?