Себастьян Фитцек - Двадцать третий пассажир

– Что касается медвежонка, то это сделала Шахла, – беспечно призналась Елена. – Она сохранила его в память о Тимми, а потом действительно дала Анук, чтобы девочке было с чем играть. За этим не скрывалось никакого более глубокого намерения. Правда, это навело Даниэля на мысль позвонить тебе. Лично я была против. Я знала, какой хорошей репутацией ты пользуешься как дознаватель, и не хотела, чтобы ты расстроил мои планы. Поэтому я показала тебе отчет о травмах, полученных Анук при изнасиловании, так как считала, что с этого момента ты будешь искать только мужчину.

– А для верности ты даже ранила саму себя?

Мартин поднял пистолет с пола.

– У меня аллергия на арахисовое масло, и когда в якорном отсеке я ползала по полу под помостом, то мазанула себя по щеке этим маслом, – призналась Елена. – Я не хотела больше оставаться рядом с тобой, мне нужно было без помех заботиться об Анук. И мне удалось это осуществить, когда я в качестве пациента сама оказалась в «Адской кухне» и была помещена в соседнюю палату. – Ее голос зазвучал тверже. – Но повторяю еще раз: я не сумасшедшая. Убийство – это моя профессия, а не мое призвание.

Мартин посмотрел на оружие в своей руке, повернул его, наблюдая за тем, как изменялось искаженное отражение на хромированном дуле.

– Ты хотела использовать Лизу, чтобы убить ее мать.

– Да, это была моя ошибка.

Если бы она не была чертовски хорошей актрисой, Мартин мог бы даже подумать, что слышит в голосе Елены нотки раскаяния.

– Лиза крестница Даниэля. Однажды она сообщила ему по электронной почте, что у нее любовная тоска, а Даниэль перенаправил это сообщение мне, полагая, что я, как женщина, смогу лучше помочь девушке в этом деле. Он просто не знал, что именно скрывалось за словами «любовная тоска».

Голос Елены осип. Она откашлялась.

– И Лиза не знала, кто я такая, когда я пригласила ее в чат на Easyexit, однако она быстро открыла мне свое сердце. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что должна была бы раньше догадаться, что она мне лжет. Ее истории становились все более дикими. Сначала она говорила о сексуальном насилии весьма неопределенно, потом призналась мне, что у нее сексуальные отношения с пожилым мужчиной, и, наконец, что это ее мать заставляет ее заниматься сексом с мужчинами за деньги. Я начала сомневаться, но, когда она прислала мне видео, я снова поверила ей и забронировала места на «Султане» для нее и ее матери, чтобы решить проблему.

«Так вот в чем причина», – подумал Мартин.

Поэтому она так разволновалась, когда позвонил Дизель и сообщил о манипуляциях с видео.

– Я и не подозревала, что Лиза меня обманывала. Я ничего не знала о болезненном влечении Лизы к своему школьному наставнику. Если бы Юлия Штиллер действительно заставляла свою дочь заниматься сексом с Томом, то в этом случае она, несомненно, заслуживала бы смерти.

Мартин саркастически рассмеялся.

– А после Наоми ты уже набила себе руку в этом.

– Я вовремя исправила свою ошибку.

– Мы оба чуть было не погибли!

Мартин вспомнил сцену в каюте Лизы. По иронии судьбы Елена говорила правду, когда сообщила Лизе, что она и есть Кверки. Она выдержала бы Лизин тест и могла бы назвать ее псевдоним в чате. Елена не сделала этого только потому, что тогда все бы раскрылось.

– И ты не считаешь себя сумасшедшей, Елена? – спросил Мартин. – Ты окончательно съехала с катушек.

Теперь бензиновая газонокосилка ревела в палисаднике соседнего дома. Мартин с тревогой задался вопросом, не заглушала ли она другие шумы. Шумы, которые раскрывали подлинные намерения Елены…

– Где ты находишься? – спросил он.

Как и следовало ожидать, Елена не ответила, вместо этого она задала ему странный встречный вопрос:

– Ты еще поддерживаешь связь с матерью Лизы?

– Что? Зачем?

Правда, один раз Мартин разговаривал с Юлией Штиллер по телефону, она как раз посетила свою дочь в закрытом отделении психиатрической клиники и хотела поблагодарить его за ее спасение. Наверняка уже в десятый раз. Возможно, он был единственным человеком, с которым она могла поговорить о некотором прогрессе в лечении Лизы.

– Скажи Юлии, что я исправлю свою ошибку, – сказала Елена. Это прозвучало так, словно она собиралась отключить связь.

– Исправишь свою ошибку? И все остальные тоже? Ты же убийца. И здесь уже нельзя ничего исправить.

Мартин направил свой пистолет на экран телевизора. Представил себе, что она стоит перед ним.

– Ты сам это увидишь, – сказала Елена.