Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

– Привет, Лори, рад видеть тебя. – Эрик вошел в палату, за ним вошли студенты и встали вдоль стены, наблюдая за происходящим. Он мимоходом представил их.

– Эрик, я тоже рада, спасибо, что спустился! – Лори улыбнулась. Она была очень привлекательна с этими ее теплыми карими глазами, чуть длинноватым римским носом, пухлыми щечками и крупным ртом, который постоянно находился в движении – болтала ли она, обдумывала ли что-то или просто строила рожицы. Она не пользовалась косметикой, как и почти все женщины, работающие в госпитале, но в отличие от многих ее это отнюдь не портило. Свои кудрявые каштановые волосы она всегда собирала в пучок на затылке, используя для этого все, что попадалось под руку: карандаш, ручку или даже держатель для языка.

– Всегда пожалуйста. Чем могу помочь?

Лори махнула в сторону пациентки.

– Это Вирджиния Тихнер и ее внук Макс Якубовски.

– Меня зовут Эрик Пэрриш, приятно познакомиться с вами обоими. – Эрик сделал шаг к постели, и старушка взглянула на него со слабой улыбкой, взгляд ее карих глаз под нависшими веками был сознательным и внимательным – хороший знак. С виду она была вполне здоровой, но в вене у нее стояла капельница, а к пальцу крепился датчик монитора основных показателей жизнедеятельности. Эрик бросил взгляд на экран – все в полном порядке, даже отлично.

– О, только посмотрите на него, какой красавчик! – заявила миссис Тихнер довольно скрипуче и окинула Эрика кокетливым взглядом. – Можете называть меня Вирджинией. Или лапулей.

– Давайте побеседуем. – Эрик подтянул к себе круглый вращающийся стул и сел около ее кровати. Ему нравилось работать с пожилыми пациентами. Для начала надо было установить с ней контакт. Юмор обычно очень помогал, поэтому он улыбнулся ей:

– Если вы считаете меня красавчиком, у вас определенно очень острое зрение!

– Вот и нет, у меня дегенерация желтого пятна. – Миссис Тихнер подмигнула. – Или я просто выжила из ума.

Эрик рассмеялся.

Миссис Тихнер махнула рукой в сторону Лори:

– Доктор Пэрриш, а почему на вас нет белого халата, как на ней?

– Белый меня полнит.

Эрик не стал добавлять, что обычно психиатры в больнице не носят белых халатов, чтобы сократить дистанцию между собой и пациентом, поэтому на нем был голубая оксфордская рубашка без галстука, брюки цвета хаки и мягкие мокасины. Вообще-то его целью было выглядеть как симпатичный папаша из пригорода, но он подозревал, что скорее пока выглядит как парень из рекламы «Сиалиса» [1].

– Ха! – миссис Тихнер хохотнула. – А вы забавный!

Лори закатила глаза:

– Миссис Тихнер, прошу вас, не кокетничайте с ним! У доктора Пэрриша и так достаточно поклонниц в этой больнице!

Глаза миссис Тихнер озорно блеснули.

– Вы просто ревнуете.

– Точно! – Эрик улыбнулся Лори. – Ревнуешь.

– Вряд ли! – фыркнула Лори.

Миссис Тихнер закудахтала:

– А теперь она смутилась!

– Бинго. – Эрик мысленно проводил ДПС – диагностику психического состояния. Он всегда так делал при первой встрече с пациентом, оценивая уровень сознания, поведение, речь и моторику, настроение и способность мыслить, тревожность, внимание, а также реакции пациента и способность его к общению. У миссис Тихнер со всем этим был полный порядок. Из чего Эрик сделал вывод, что ее психическое состояние эутимическое, или совершенно нормальное.

– Итак, чем же я могу вам помочь, Вирджиния?

– Эрик… – вмешалась Лори, и выражение ее лица сразу стало профессионально бесстрастным. – К сожалению, у миссис Тихнем хроническая сердечная недостаточность и последняя стадия рака легкого. Два месяца назад она обследовалась у нас наверху, провела три дня в кардиологии, а затем ее выписали домой, где она и получает паллиативное лечение.

Эрик слушал, стараясь не выдать своих эмоций – прогноз был самый что ни на есть неблагоприятный, а миссис Тихнер вызывала у него настоящую симпатию. Лори продолжала:

– Она снова приехала сюда ночью, потому что за ужином ей стало плохо, она начала задыхаться. Я сделала новые снимки, и мы обнаружили у нее в горле новообразование, которое мешает ей глотать.

– Очень жаль слышать это, – сказал Эрик. И ему действительно было жаль. При этом он не мог не удивиться тому, с каким спокойствием воспринимает все это миссис Тихнер. Она вовсе не выглядела подавленной или находящейся в депрессии и совсем не была похожа на других пожилых пациентов Эрика, страдающих слабоумием или потерей памяти.