Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

– Подождите. – Эрик оглянулся в поисках листочка, но на столе бумаги не было. Он заглянул в корзину для бумаг, которая стояла рядом со столом и была почти пуста, за исключением нескольких мятых счетов и конвертов. Он вынул один из конвертов и достал ручку из кармана рубашки. – Говорите.

– Доктор Фортунато заходила вчера и восемнадцатого апреля. А пациентка была выписана пятнадцатого апреля.

Эрик был слишком ошарашен, чтобы писать.

– А когда доктор Уорд открывал файл?

– В тот же день, когда и доктор Фортунато, восемнадцатого апреля. Доктор Фортунато заходила в 9:05 вечера, а доктор Уорд – в 9:30 вечера. Она закрыла файл через пять минут, а он – через десять.

Эрик окаменел. Он не мог говорить. Он ничего не понимал. Лори ведь утверждала, что никогда не открывала истории болезней выписанных пациентов – и при этом выясняется, что она заходила в историю болезни Вирджинии прямо перед Сэмом. Он рассеянно обвел взглядом игрушки на столе, не видя их, а потом вдруг краем глаза заметил, как на дне корзины для бумаг что-то блеснуло.

– Доктор Пэрриш, вы здесь?

– Да. Хорошо. Спасибо. До свидания.

Эрик положил трубку, потряс головой. Он не понимал, зачем Лори лгать ему. Как не понимал и того, зачем ей понадобился доступ к истории болезни Вирджинии, особенно в тот же день, что и Сэму. Он ведь был уверен, что Лори и слыхом не слыхивала о Вирджинии до того вечера пятницы, когда Макс привез свою бабушку в отделение «скорой помощи»…

Эрик вдруг обнаружил, что не сводит глаз с маленького блестящего предмета на дне корзины. Он отложил ручку и бумагу в сторону, нагнулся и с помощью салфетки вытащил то, что там лежало.

Кровь бросилась ему в голову, грозя инсультом.

В это невозможно было поверить – и в то же время это было неоспоримым доказательством. Уликой.

Сердце Эрика разбилось на маленькие кусочки.

Но он знал, что должен делать.

Эрик вернулся на кухню, стараясь не выдать своего состояния. Там пахло просто волшебно, но теперь этот запах вызывал спазмы у него в желудке.

– Телефон сегодня просто как взбесился. Прости.

– Ничего. У меня же есть коктейль. – Лори повернулась, допивая свой напиток. – Мне нужно слегка напиться. И не вздумай приставать ко мне до конца ужина. У меня все спланировано – сам увидишь.

Эрик выдавил из себя улыбку, но у него кровь заледенела в жилах: ему было страшно даже думать, что она там себе запланировала. Если он не ошибался, он пришел прямиком в логово голодного льва.

Но у него тоже был собственный план.

– Что случилось? Ты неважно выглядишь.

Эрик быстро нашел ответ:

– О… это из-за телефонного звонка.

– А кто звонил? – Лори открыла бутылку и плеснула себе в бокал еще джина.

– Амака. Она хотела кое-что уточнить… И потом, она очень тоскует. Всем будет очень тяжело без Сэма. Это трудно пережить.

– Конечно. – Лори долила тоника в бокал. Она не стала класть лед, и Эрик подумал, уж не является ли частью ее плана употребление алкоголя.

– Им нужно время, чтобы осознать все это. Нам всем оно нужно. Мы все любили его, и очень трудно поверить, что на самом деле он был совсем другим. Что он был не тем человеком, которого мы знали.

– Да, разумеется. Это как предательство.

– Частично. Но не только. – Эрик говорил искренне, он все равно не мог по-другому. – Я хотел бы понять раньше, что с ним происходит, хотел бы знать… Я… доверял ему. И я не могу поверить во все это.

– Я понимаю, это трудно. – Лори сочувственно скривила губы и покачала головой.

– Он был мне другом. – Эрик помолчал, рискнув дать ей шанс. – Я так хотел бы, чтобы ты получше его узнала.

– О, я тоже. Он был вроде милым, – кивнула Лори с сочувственным выражением лица.

– Да, был. И это большая потеря для всех нас. Интересно, знала ли обо всем этом его жена. Наверное, нет. А сам я хотел бы знать. Потому что я мог бы помочь ему.

– Помочь ему… в чем? – Лори резко вздернула голову, застыв с бокалом у губ.

– Помочь ему выздороветь. Облегчить его страдания. Я мог бы вылечить его. Он ведь не хотел быть таким, не хотел делать все эти ужасные вещи… он просто был болен.

– Ты ошибаешься. Он не был болен. Он был дьяволом. И он сам выбирал, каким ему быть. Ему, скорее всего, нравился тот выбор, который он сделал. Чистое зло. – Лори нахмурилась. По мере того как пустел ее бокал, она становилась все мрачнее. Эрик не знал, что будет дальше, но готовился к худшему.

– Не соглашусь. Дьявол – это не выбор, это этикетка. Самый простой ответ. Дьявол не размышляет, чистое зло не подлежит анализу с точки зрения психиатрии, его невозможно диагностировать. А Сэм был душевнобольным.