Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

– Примите мои слова на веру.

– Я не собираюсь принимать ваши слова на веру. Я не должен спрашивать у вас разрешения поговорить с собственной дочерью. – Эрик повысил голос, чувствуя, что теряет контроль над собой. – И кстати, если вы еще хоть раз назовете мою дочь каким-нибудь обидным прозвищем типа «нытик» – я выбью из вас все дерьмо!

Брайан фыркнул:

– Твой поезд ушел, ты это понимаешь, приятель? Когда ты выйдешь из-за решетки? Ты тут изображаешь, что все из-за Ханны, но на самом-то деле все из-за меня. Ты хочешь вернуть Кейтлин, но она уже не твоя. А ты ревнуешь ее ко мне. И пытаешься сделать ей больно. Ты знаешь, что можно сделать ей больно через Ханну – и именно это ты и делаешь!

– Это неправда, и я не обязан обсуждать это с вами.

– Определитель показывает, что ты в полицейском участке. Ты под арестом. В суде это будет выглядеть очень красиво, ты не находишь? Удачи тебе в получении приоритетной опеки! Тебе очень повезет, если добьешься хотя бы права встречаться с ребенком в присутствии матери!

– Позовите мою дочь к телефону. – Эрику срочно надо было позвонить Сьюзан, как можно скорее.

– Ты действительно хочешь разговаривать со своей дочерью именно сейчас? Ты хочешь рассказать ей, где находишься? А ты знаешь, какое страшное испытание для ребенка – стыдиться собственного отца?

Эрик прекрасно знал, что такое стыд за отца, но он вовсе не нуждался в том, чтобы этот придурок проводил с ним сеансы психоанализа.

– Я не хочу с вами ссориться. Пожалуйста, посмотрите, спит ли моя дочь…

– Приятель, мне прямо смешно. Ты хоть представляешь, что ждет теперь твою дочь в школе? Ты представляешь, как другие дети будут издеваться над ней?

Эрик думал именно об этом – именно это и было причиной, почему он так хотел поговорить с Ханной.

– На минуточку – я тот, кто освободил заложников.

– Да куда там. Суть в том, что дети не понимают разницы. Они будут знать только то, что ее отец в тюряге. Им скажут именно это. И мы не хотим, чтобы она была вынуждена терпеть эти издевательства.

– Мы?! – Эрик был вне себя. – Слушай, дружок, не надо быть родителем моему ребенку! Попроси Кейтлин проверить, спит ли Ханна, и если она не спит – позови ее к чертовому телефону!

– Я не подчиняюсь твоим приказам.

– Позови мою дочь к телефону! Она должна услышать правду от меня – тогда она сможет завтра пойти в школу с гордо поднятой головой.

– Мы не ведем ее завтра в школу.

Снова это «мы».

– Почему? Она должна пойти в школу. Вы не можете не водить ее в школу все время. Это не решение проблемы.

– Прости, мы же тут не такие умные, как ты. Ты, наверно, именно поэтому сейчас звонишь сюда из тюрьмы – потому что ты такой умный.

– Дайте мне поговорить с ней! – Эрик вдруг услышал голос Ханны где-то на заднем плане, но не мог разобрать, что она говорит. Телефон молчал, но было непохоже, что Брайан положил трубку – скорее, он прикрыл ее рукой. Эрик слышал какие-то приглушенные звуки и голосок Ханны, а потом вдруг трубка снова ожила:

– Эрик? – Голос Кейтлин срывался. – Надеюсь, теперь ты доволен: ты ее разбудил, и она здесь. Ты можешь поговорить с ней пару минут, а потом все.

– У тебя нет никакого права решать, как долго я буду с ней говорить.

– Это ты обсудишь со своей подругой Сьюзан. А сейчас я зову Ханну к телефону. Держи себя в руках.

– Папочка? – спросила Ханна. – Это ты?

– Ханна! – Эрик почувствовал, как горячая волна нежности растекается по всему его телу при звуке этого славного детского голоска. – Милая, как же я рад тебя слышать!

– Ты в порядке, пап? Я волновалась. Что случилось? Где ты?

– Со мной все хорошо, все в порядке. – Эрику невыносима была сама мысль о том, что он заставил ее волноваться.

– Я скучаю по тебе.

– И я тоже по тебе скучаю! Прости, что разбудил тебя.

– Я не спала, я ждала, что ты позвонишь. Услышала Брайана и маму и поняла, что это ты звонишь. Я сама хотела с тобой поговорить.

– И я хотел с тобой поговорить…

– Пап, тебя показывали по телевизору. Говорят, что какой-то плохой мальчик пришел с ружьем в торговый центр и бомбу принес! В нашем торговом центре, где мы бутсы покупали. Тебя не ранили, нет?

– Нет, совсем нет. Я в полном порядке, малышка. Бомба была ненастоящая, и никто не пытался меня убивать или делать мне что-нибудь плохое. Все закончилось, и теперь все в порядке.

– А что это за плохой мальчик? Это твой пациент? Это его показывали по телевизору? Он был в толстовке и выглядел ужасно испуганным. Что с ним такое?