Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

Оба послушно закивали.

– Считайте, что я ангел-хранитель Мии Холл, – добавил Эван. – Если она хотя бы услышит снова ваши имена, я вас закопаю.

Вертя ключи на указательном пальце, он направился к машине.

Когда «бьюик» развернулся, свет фар выхватил из темноты лица Мартса и Алонзо. В клубах поднятой колесами пыли они стояли на месте, будто вросли в землю, и дрожали.

Эван затормозил рядом с ними, опустил стекло.

– Начинайте идти, – приказал он.

Вздрогнув от боли, они развернулись, посмотрев на темную дорогу.

– Ты страшный, страшный человек, – сказал Мартс.

Эван поехал прочь. Он смотрел в зеркало заднего вида на бредущие по дороге силуэты. Казалось, у них едва хватало сил, чтобы держаться на ногах.

Кэтрин сидела в темном кабинете, прислонившись спиной к стене и глядя на нетронутый пакет с фастфудом, лежавший у ее ног. Ее лишили единственной роскоши – окна, забив его досками и стальными прутьями. Когда она двигалась, пластиковые наручники впивались ей в щиколотку. Они были прикреплены к металлической ножке стола, прикрученной к полу, и за несколько часов, которые Кэтрин провела здесь в одиночестве, ни один из болтов не поддался. По правде говоря, она оставила попытки открутить их после того, как сломала ноготь. Ни болты, ни она сама никуда не денутся.

Постепенно женщина погружалась в стресс. Ее мутило от страха: тошнота накатывала волнами, затем отступала. Стук в висках сменялся головокружением. Кэтрин знала, что ее организм обезвожен, что ей нужно поесть, но одна лишь мысль о еде вызывала у нее дурноту. Воздух пропах средством для мытья ковров. Казалось, оно было у нее во рту, в легких.

Кэтрин слышала грохот тяжелых ботинок по коридору, звук низких голосов. Время от времени она различала голос Кэнди – нежное воркование, за которым следовали взрывы мужского хохота.

Слетчер забрал у Кэтрин все, что у нее было, включая часы и телефон, так что она не могла следить за временем, но Кэнди заходила – кажется, раз в несколько часов, – чтобы отвести ее в уборную.

Вот почему сейчас, когда прошло всего двадцать минут со времени последнего похода в туалет, Кэтрин удивилась, услышав звук ее шагов.

Удивилась и очень испугалась.

Кэнди вошла внутрь, окруженная ароматом духов. В руке у нее был свежий пакет из «Макдональдса». Новая порция еды.

– Голодовка тебе не поможет, Ганди, она только сделает тебя слабее, – произнесла Кэнди. – Не думаю, что ты хочешь быть слабой. От этого не выиграете ни ты, ни Сэм. Поэтому как насчет того, чтобы взять себя в руки и поесть, а, партнер?

Сверкнув улыбкой, она швырнула пакет через комнату, и он с влажным звуком приземлился рядом с Кэтрин.

Кэнди развернулась, умудрившись при этом чрезвычайно выразительно вильнуть бедрами, и вышла.

Кэтрин развернула пакет, и от шелеста бумаги у нее в голове загудело. Женщина ослабела сильнее, чем думала. Но едва она сняла пропитавшуюся жиром обертку чизбургера, как запах заставил ее отложить его. Какое-то время Кэтрин вдыхала запах чистящего средства.

Затем она потянулась за картошкой фри. Пытаясь удержать внутри содержимое желудка, Кэтрин уставилась на нее, держа возле лица.

Во время поездки на такси от Малхолланда Эван смотрел на экран телефона, ожидая сигнала с передатчика Кэтрин. Экран оставался мертвым.

Эван попросил водителя остановиться в нескольких кварталах от Касл-Хайтса, затем, дойдя до дома пешком, сразу же направился в пентхаус, чтобы убрать трос и обвязку, пока никто не заметил, что они болтаются на ветру. Он невольно подумал, что это похоже на подъем подвесного моста. Джек оценил бы эту метафору – Эван снова был один в своей крепости.

Он забежал в «хранилище», чтобы удалить записи с камер безопасности в доме, на которых он был запечатлен раньше вечером. Записи с камер, за которыми Хоакин следил в реальном времени, когда отвлекался от страниц журнала «Максим», редко кто просматривал после, но Эван предпочитал не полагаться на удачу. Выйдя из пентхауса с заряженным телефоном в руке, он спустился на лифте к квартире Мии и осторожно постучал в дверь. Эван понятия не имел, что будет дальше.

Свет, пробивающийся сквозь дверной глазок, закрыла тень, и дверь открылась. Волосы Мии были влажными после душа. Она посмотрела на Эвана, затем указала на диван. Дверь в комнату Питера была закрыта: наверное, мальчик спал.

Эван прошел к дивану и сел. Мия устроилась в кресле напротив, поджав под себя ноги. Части пистолета, принадлежавшего Мартсу, лежали в полиэтиленовом пакете на кофейном столике между ними, будто принимая участие в разговоре.