1 ...6 7 8 10 11 12 ...23 – Поставить в тупик? Ну, уверяю, Ганимар, что я считал вас сильнее. Неужели бы я написал это письмо, если б мог обокрасть барона без предупреждения? Но поймите наконец, что это письмо было необходимой точкой отправления, пружиной, давшей ход всей машине. Но будем разбирать дело по порядку: займемся вместе планом ограбления Малаки.
– Я вас слушаю.
– Я представляю себе недоступный, накрепко закрытый замок. Идти ли мне на приступ? Это было бы ребячеством. Проникнуть туда потихоньку? Невозможно. Единственный способ – это заставить самого владельца пригласить меня. И вот этот владелец в один прекрасный день получает письмо, предупреждающее его о том, что замышляет против него известный грабитель Арсен Люпен. Что он сделает?
– Он пошлет письмо к прокурору…
– Который над ним посмеется, так как «тот, кто называется Арсеном Люпеном, находится в настоящее время под замком». И потому не естественна ли растерянность барона, который готов просить помощи у первого попавшегося?
– Понятно!
– А если ему случится прочитать в каком-нибудь листке, что известный сыщик отдыхает в соседней местности?…
– Он обратится к этому сыщику.
– Совершенно верно. Но, с другой стороны, положим, что, предвидя этот неизбежный поступок, Люпен просил одного из своих друзей поселиться в соседнем городке, войти в сношение с репортером местного листка, который получает барон, и распространить слух, что он – известный сыщик, то что же случится? То, что редакция объявит в листке о пребывании упомянутого сыщика в городке. И вот может быть только одно: или карась – я хочу сказать, Кагорн – не пойдет на удочку и ничего не случится, или же – и это предположение наиболее вероятно – он поймается. И вот барон умоляет одного из моих друзей помочь ему против меня! Конечно, вначале мнимый сыщик отказывается. После этого – телеграмма Арсена Люпена. Следствие ее – ужас барона, который снова умоляет моего друга и предлагает ему хороший куш, чтобы тот только позаботился о его спасении. Мой друг принимает предложение, приводит с собою двух молодцов из нашей шайки, и ночью, пока Кагорн находится под стражей у своего благодетеля, те выносят несколько вещей и опускают их через окно в маленькую лодочку, ожидающую у скалы. Чего же проще?
– Великолепно! – согласился Ганимар. – Но я не знаю ни одного сыщика настолько известного, чтобы имя его ввело в такое заблуждение барона.
– Один есть такой.
– Кто же?
– Ганимар.
– Позвольте!..
– Вы сами Ганимар! И вот что самое лучшее: если вы поедете туда и если барон решится говорить, то вы кончите тем, что должны будете арестовать самого себя.
Арсен Люпен хохотал от всего сердца, Ганимар от досады кусал себе губы. Ему казалось, что шутка не заслуживала такого веселья.
VII. Арсен Люпен самый осведомленный человек в мире
Появление сторожа дало возможность Люпену прийти в себя. Ему принесли завтрак, который Люпен по особому снисхождению получал из соседнего ресторана. Поставив поднос на стол, сторож удалился. Люпен сел, разложил салфетку, хлеб и сказал:
– Но будьте спокойны! Вам не придется туда ехать. Я открою вам одну вещь, которая вас поразит. Дело Кагорна на пути к прекращению.
– Это почему же?
– Дело уже кончается, – говорю я.
– Перестаньте: я только что был у начальника полиции.
– Что же из этого? Неужели он знает лучше меня то, что меня касается? Вы знаете, что Ганимар, – простите, злоупотребление вашим именем, – расстался в очень хороших отношениях с бароном. Тот – и это главная причина его молчания – дал ему очень деликатное поручение войти со мной в сделку, и в настоящее время возможно, что барон вступил уже во владение своими редкостями, пожертвовав для этого некоторой суммой.
Ганимар с изумлением посмотрел на заключенного.
– А как же вы это знаете?
– Я только что получил телеграмму, которую я ждал.
– Вы только что получили телеграмму?
– Только что. Но из вежливости я не хотел читать ее в вашем присутствии. Если вы разрешите…
– Вы смеетесь надо мной, Люпен?
– Будьте добры, разбейте осторожно это яйцо. Вы сами убедитесь в том, что я не смеюсь.
Ганимар машинально повиновался и разбил яйцо. У него вырвался возглас удивления. В пустой скорлупе оказался лист голубой бумаги. Он развернул его. Это была телеграмма, или, скорее, часть телеграммы, от которой были оторваны почтовые пометки.
Он прочел:
«Сделка заключена. 100 000 пуль получено. Все идет хорошо».
Читать дальше