Эдгар Уоллес - Тайна желтых нарциссов. Синяя рука (сборник)

– Ну, что вы скажете на это?

Она внезапно обернулась, ее глаза блеснули, но она успела овладеть своим голосом.

– Оказывается, я одна из тех неразумных молодых девушек из предместья, которые придают большое значение произносимым при венчании словам, о которых вы сейчас так презрительно отзывались. Но, в конце концов, я не настолько узка, чтобы не знать, что церемония венчания, одна, сама по себе, не делает еще людей более счастливыми или более несчастными. Но, заходит ли речь о браке или о какой-нибудь другой форме отношений, во всяком случае, тот человек, которому я отдаю свою любовь, должен быть мужчиной с ног до головы.

Он посмотрел на нее с раздражением.

– Что хотите вы этим сказать? – Его голос уже больше не звучал так мягко и ласкательно-льстиво, как раньше.

У Одетты готовы были проступить слезы на глазах, но она еще раз сдержалась.

– Мне противен такой, не знающий удержи, человек, который воплощает ужасные мысли и чувства в ничего не говорящие стихи; повторяю вам еще раз, что я могу полюбить только настоящего мужчину.

Его лицо передернулось.

– Знаете ли вы, с кем вы разговариваете? – спросил он, повышая голос.

Ее дыхание стало учащенным.

– Я говорю с Торнтоном Лайном, владельцем фирмы «Лайн», шефом Одетты Райдер, которая каждую неделю получает от него три фунта жалованья.

Он пришел в бешенство и от волнения едва мог говорить.

– Берегитесь! – крикнул он.

– Я говорю с человеком, вся жизнь которого является сплошным упреком для настоящего мужчины. – Теперь она говорила быстро, не сдерживаясь более. – Вы человек неискренний и ведете роскошный образ жизни, потому что ваш отец был большой делец. Вы тратите деньги не считая, те деньги, которые лучшие люди приобрели для вас тяжелым трудом. Я не дам запугать себя! – гневно воскликнула она, когда он вздумал подойти к ней. – Я оставляю свою должность еще сегодня.

Торнтон Лайн был глубоко задет и пристыжен ее презрением. Она это сразу поняла, ей стало жалко, что она была настолько резка, и ей захотелось хоть отчасти загладить свои слова.

– Мне очень жаль, что я была настолько резкой, – любезно сказала она, – но вы сами вызвали меня на это, мистер Лайн.

Он не в состоянии был произнести ни слова и только молча указал головой на дверь.

Одетта Райдер покинула комнату, и мистер Лайн подошел к одному из больших окон. Он посмотрел ей вслед, как она с опущенной головой медленно проходила сквозь ряды служащих и на другой стороне магазина поднялась на три ступени, ведущие к помещению главной кассы.

– Ты еще поплатишься мне за это, – прошипел он, стиснув зубы.

Он был выше меры оскорблен и обижен. Он был сыном богатого человека, его всегда берегли и охраняли от жестокой борьбы за существование. Он не посещал общественной школы, в которой он больше сталкивался бы с окружающей жизнью и другими людьми, но он посещал частные учебные заведения, в которые принимались только сыновья самых богатых людей. Он постоянно был окружен льстецами и людьми, желавшими извлекать пользу из его богатства. Никогда ни сам он, ни его действия не подвергались резкой критике справедливых учителей и воспитателей. Только третьестепенная печать хвалила его литературные произведения выше мер, извлекая из этого соответствующую пользу.

Он закусил губы, подошел к письменному столу и позвонил. Сейчас же вошла его секретарша, которую он раньше отослал.

– Мистер Тарлинг пришел?

– Да, сэр, он уже четверть часа ожидает в зале для заседаний.

Он кивнул.

– Благодарю вас.

– Позвать ли мне его сюда?

– Нет, я сам отправлюсь к нему, – ответил Лайн.

Он вынул из золотого портсигара сигарету и закурил. Его нервы были немного возбуждены после недавней беседы, и его рука дрожала, но буря в его душе понемногу улеглась; ему пришла в голову мысль. Тарлинг! Какая блестящая возможность, этот человек, имевший репутацию гениальности и необычайного ума! Эта неожиданная встреча была просто бесподобна. Быстрыми шагами он пошел по коридору, соединявшему его личное бюро с залом заседаний, и с протянутыми руками вошел в большое помещение.

Человек, которого он так любезно приветствовал, имел на вид не то двадцать семь, не то тридцать семь лет. Он был высокого роста, строен и скорее молод, чем силен. Его лицо имело смуглую окраску, а голубые глаза, которыми он посмотрел на Лайна, глядели твердо и непроницаемо.

Таково было первое впечатление, которое он произвел на Лайна. Тарлинг пожал Лайну руку с неприятным ощущением. Рука Лайна была мягкая, совсем как у женщины. Поздоровавшись, Лайн обнаружил присутствие в комнате еще третьего лица. Это был человек среднего роста, сидевший в тени выступа стены. Он точно так же поднялся и отвесил короткий поклон.