Франк Тилье - Gataca, или Проект «Феникс»

– Понятия не имею. Все, что я могу вам о ней сказать, это то, что номер она взяла на две ночи и в понедельник с утра уехала совсем… Вам бы лучше у самого Марка спросить. Он живет в Валь-Торансе. Могу объяснить, как туда добраться.

– Замечательно.

– Только предупреждаю: выехать надо рано-рано, чтобы добраться до места максимум… да, максимум к семи. Потому что потом Марк уйдет в горы, и ищи-свищи его до вечера.

Портье нарисовал приблизительную схему пути до Валь-Торанс, протянул бумажку Люси, она поблагодарила и протянула ему только что полученный ключ от номера.

– А можно мне поселиться в шестом? Если верить вашему журналу регистрации, Ева останавливалась именно в нем.

Шестой номер оказался уютным, но совсем крохотным. Туалет с душем, где спина упирается в стенку, односпальная кровать, телевизор размером с книжку. Единственное окошко выходило на что-то черное и бесконечное – наверное, как раз на гору. При слабом свете ночника Люси опустилась на кровать, со вздохом облегчения скинула обувь и, задумавшись, долго-долго растирала ноги. Перед глазами мелькали лица: Шарко, Лутц, Царно… Что их связывает? На первый взгляд ничего. Но что-то же есть? Что? Цепь случайностей, простое совпадение, судьба? Или что-то более существенное?

Она осторожно вытащила из кармана джинсов и засунула под перину маленький прозрачный медальон – овальную пластиковую рамочку с крючком, в которую была заключена фотография двойняшек. Последний совместный снимок ее девочек. Живая слева, погибшая справа. Люси сделала больше десятка таких медальонов и прикрепляла их, где только могла – в машине, дома, цепляла к одежде. Куда бы она ни направлялась, дети были с ней.

Они будут с ней до ее последнего вздоха.

Целых десять минут она писала эсэмэску дочери. Завтра утром Жюльетта получит ее и прочтет за завтраком – перед тем, как положить телефон в новенький ранец.

Раздевшись, помывшись и настроив будильник мобильного телефона, она села на кровать, взвесила в руке свой «манн 6,35», погладила рукоятку, со вздохом дотронулась до спускового крючка. Пистолет словно возвращал ей запахи бригады: крепчайшего кофе, только что распечатанных на принтере документов, сигарет, которые курили коллеги. Сколько уже времени она не думала об этом отрезке жизни? Оружие было заряжено, достаточно снять его с предохранителя и… Раз уж она снова влезла в шкуру полицейского, надо играть роль до конца. И все-таки она надеялась, что пистолет никогда ей больше не понадобится. Потому что из него убивают.

Вещь из прошлого…

Люси положила пистолет на тумбочку, откинулась на матрас, заложила руки за голову и уставилась в потолок. Этот номер нагоняет депрессию, внушает желание покончить с собой. Ни звука, только вода иногда побулькивает в трубах. Так тихо, что кажется, слышишь дыхание гор. Мрачные черные легкие, гранитные альвеолы… Она повернулась на бок, погасила свет и свернулась клубочком.

Кромешная тьма.

Вдруг ей вспомнилась Ева Лутц. Люси же ничего не знает об этой несчастной девушке! Встретилась ли жертва глазами со своим убийцей? Поняла ли в последние мгновения, за что ее убивают? Вот Клара не поняла… Она ушла из этого мира, крича: «Мама! Мама! Мама!»

А мамы не было. Мамы никогда не было там, где нужно.

Но она отдаст Жюльетте время, которое недодала Кларе. Она все наверстает с Жюльеттой.

– Что тебя привело в эту крысиную нору, Ева? Что ты хотела найти в горах?

Люси, не вытирая слез, закрыла глаза, готовая отдаться постоянно возвращавшемуся, преследовавшему ее со дня трагедии кошмару.

Все эти обгорелые тела в ряд – как могилы на кладбище.

Несмотря на вопли, не умолкавшие в мозгу, несмотря на то, что Люси очень боялась заснуть, сон окутал ее, как толстое теплое одеяло.

Пейзаж поразил Люси. От шале Марка Кастеля, построенного на той же высоте, что Валь-Торанс, открывалась великолепная панорама национального парка Вануаз: сколько видит глаз, заснеженные вершины, могучие, торжественные, как будто берущие штурмом хрустальное небо. Ближе – кажется, протяни руку и дотронешься, – рыжие, зеленые, желтые горы, играющие всеми красками рассвета. Этим ранним утром природа щедро делилась своей красотой, но при этом отнюдь не одаряла теплом. На высоте более двух тысяч метров Люси в своей тоненькой курточке и черных шерстяных перчатках уже промерзла до мозга костей.

Внешность мужчины, открывшего ей дверь, могла соперничать с красотой пейзажа. Волнующий взгляд зеленых глаз, короткие темные волосы, ангельское лицо делали его похожим на Индиану Джонса. Он был выше Люси на голову и обладал развитой, как у всех альпинистов, мускулатурой. И не пытался скрыть, что гостья разбудила его.