Array Сборник - Джентльмены против игроков

Потрясенный Эндрюс смотрел на него в полной тишине. – Но почему Стэдмен сам попался на свою уловку? – спросил он наконец. – Его спальня была третьей с другого края.

– Знаю. Но видишь ли, фельдмаршал переместился еще раз. Когда я выключил свет и пошел спать, перед ним стояли всего двое солдат. Давай-ка я тебе чего-нибудь налью.

Представлять читателям самого Артура Конан Дойла, к счастью, совершенно не требуется. Поэтому скажем несколько слов лишь о его текстах, включенных в этот сборник.

«Случай в полку» – довольно редкий образец детектива «не холмсианского», а вдобавок и достаточно неканонического. Впрочем, удивляться такому совпадению не приходится: ведь истории о Шерлоке Холмсе, собственно, и задали канон как таковой. Некоторые реалии этого рассказа требуют пояснения для современных читателей. Так, джезали – длинный мушкет афганских горцев: оружие, при всей своей примитивности, очень мощное, дальнобойное и точное. Англичане успели познакомиться с ним в нескольких войнах: именно пулей джезали был ранен… доктор Ватсон (по «Этюду в багровых тонах» – в плечо, по «Знаку четырех» – в ногу). Упоминание о винтовке Ремингтона связано с однозарядной моделью 1867 года, состоявшей на вооружении без малого трех десятков стран, включая и Египет времен Араби-паши 11 11 Ахмед Ораби-паша (Араби-паша) (1842—1911) – египетский военный и политический деятель, командовавшей египетской армией в англо-египетской войне 1882 г. Был взят в плен и отправлен в ссылку на Цейлон. ( Примеч. ред. ) . Винтовка Бердана (знаменитая «берданка») по происхождению такое же американское оружие, как и продукция Ремингтона, однако вскоре она была принята на вооружение в русской армии, где неоднократно модернизировалась. В данном рассказе афганцы стреляли по англичанам именно из российских берданок, полученных ими в рамках пресловутой «Большой игры», то есть многолетнего состязания между тогдашними сверхдержавами за верховенство на центральноазиатских просторах. Это действительно было более опасное оружие, чем джезали и ремингтон.

Гурко 12 12 Иосиф Владимирович Ромейко-Гурко (1828—1901) – русский генерал-фельдмаршал, наиболее известный благодаря своим победам в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. ( Примеч. ред. ) и Красный Принц (прозвище Фридриха Карла Гогенцоллерна) – авторитетные полководцы, пользовавшиеся уважением не только союзников, но и геополитических оппонентов. Оба участвовали во многих кампаниях, но с первым герой Конан Дойла должен был встречаться во время русско-турецкой войны 1877— 1878 годов, со вторым же несколько ранее, на франко-прусской войне 1870—1871 годов.

Что касается карточной игры, то она в рассказе описана грамотно, но, по мнению специалистов, несколько натужно. Это явно взгляд со стороны. В число увлечений сэра Артура входили самые разные спортивные игры – но ни одна из карточных…

Второе произведение, «О Холмсе и спиритизме», еще более необычно. По жанру это скорее эссе, чем что-либо еще; однако оно ни разу не публиковалось не только в переводах, но даже в английских изданиях, потому что… никогда не было написано! В оригинале это – кинематографическая запись, сделанная за несколько месяцев до смерти Конан Дойла; кинематограф тогда еще был немой, так что речь записывали на установленный рядом с камерой граммофон. (Фактически она начинается с фразы: «Я должен сказать пару слов. Просто чтобы проверить звук, как я понимаю».)

Между прочим, эта лента – самая длинная съемка Конан Дойла кинокамерой: сохранились еще несколько пленок, но на них писатель появляется на считанные десятки секунд. И только ее сопровождает запись звука…

В первых кадрах сэр Артур (он все еще крепок и статен, хотя жить ему оставалось около полугода) выходит в сад, под ногами у него крутится ирландский терьер, не скрывающий своей великой любви к хозяину. Конан Дойл кладет на столик книгу, которую принес с собой, снимает шляпу и небрежно бросает ее поверх книги; затем садится в плетеное кресло (собака тут же располагается рядом и кладет морду ему на колено, играя роль почетного слушателя) и начинает рассказ. Закончив его, ласково поглаживает пса, произносит: «Ну что же, до свидания» – и, сопровождаемый осчастливленным терьером, уходит к виднеющемуся на заднем плане дому…

Но получилось не «до свидания», а «прощайте». Это интервью стало последним из тех, которые давал Конан Дойл, – и единственным, которое потомки могут видеть и слышать.