Марджери Эллингем - Спрячь меня (сборник)

– Я хорошо его знал.

– Знал? А, так вы поняли, что он не жилец? – Упрек зазвучал более отчетливо. – Так и есть. Помер он. Я сразу все понял. Почти остыл уже. Однако надо проверить. Как доберемся до места, обследуем его, там уже и доктор должен быть.

Последняя фраза прозвучала довольно презрительно.

– Стоит доктору только наложить лапы на пациента, и ты уже никому не нужен. Думают, будто все на свете знают. А я, между прочим, каждый день сталкиваюсь с таким и знаю побольше иного доктора. Взять хотя бы этого господина. Знаете, что я сразу приметил? Будь вы родственник, я бы не стал этого говорить, но раз вы всего лишь знакомый, нет нужды миндальничать. (Нас, между прочим, учат, как правильно разговаривать с родственниками.) Я бы сказал вот что: у него был припадок с конвульсиями и, возможно, тромб в сердце или в голове, но все равно надо вскрывать и проверять, а если нет – ну, тогда, значит, жировая дистрофия. Тут явно имелись проблемы с артериями, да и не щадил он себя, прямо скажем, а тут переволновался перед путешествием – и готово. Я бы спокойно подписал свидетельство о смерти… надо только удостовериться, что он и впрямь мертв.

Он остановился и весело взглянул на мистера Кэмпиона.

– Вот что я бы сказал. И был бы прав.

Мистер Кэмпион посмотрел на него с неудовольствием, но в оживленном взгляде было нечто подкупающее. Упырь, конечно, но крайне дружелюбный упырь. На мгновение Кэмпиона посетила ужасающая мысль: если бесплотный дух Рэмиллиса вдруг витает вокруг своего последнего пристанища, стоило бы послушать его ответ на подобное сообщение. Часто говорят, что в смерти есть свое достоинство, но в данном случае это было слабым утешением. Живой Рэмиллис без труда дал бы отпор подобному нахальству.

Тем временем карета скорой помощи съехала с летного поля на дорогу и покатила мимо главных ворот «Цезарева двора».

– Поедем вокруг коттеджа, – сообщил упырь. – Такие правила. Около главного отеля все должно быть тихо-гладко. Очень разумно, по-моему. Стоит только подняться, и на чужие беды смотреть уже не хочется. Вы не замечали? В другом районе подобное было бы развлечением, но только не тут. Нет, все должно быть шепотом и на цыпочках. Бог ты мой, он заболел, заприте его в больнице и не показывайте мне! Только так. Вы хорошо знали этого джентльмена, сэр? Как думаете, он ведь не щадил себя? Я не из любопытства спрашиваю, вы не подумайте, это только профессиональный интерес. Хочу знать, не ошибся ли я с диагнозом. Он язык прикусил. Это наверняка были конвульсии.

Мистер Кэмпион глубоко вздохнул.

– Не знаю, – отрезал он. Обычно Кэмпион не страдал излишней чувствительностью, но не всякому дано спокойно переносить общение с упырем.

– Прошу прощения, – сухо сказал санитар и наконец-то умолк.

Через некоторое время, однако, мистер Кэмпион, успев уже позабыть о своем спутнике, увидел вдруг, как тот разглядывает довольно изящные смуглые руки Рэмиллиса. Нижняя фаланга указательного пальца одной из них была крепко перевязана ниткой, и санитар изучал ее.

– Это единственный тест, который можно проделать на ходу, – сообщил он. – С чашками на груди тут не повозишься [14]. Ну вот, видите, кровь не приливает. Он мертв. Я сразу понял, что он мертв. Днем, наверное, все было, как обычно, да? Вы, судя по всему, просто потрясены, да?

– Да, днем все было в порядке.

Голос мистера Кэмпиона прозвучал недостаточно твердо, и взгляд сверкающих глаз вновь обратился на него.

– Так вы что-то заметили? Что-то было не так, да? Наверное, его мучили дурные предчувствия. Такое часто бывает. Странно, конечно, и врачи говорят, что это все чушь, но я не раз такое видел. Много раз сидел вот тут с плачущими родственниками, ну вот как мы сейчас с вами сидим, и все они говорили мне одно и то же. Прямо перед припадком они вдруг что-то почувствовали. Это все ненаучно, конечно, и вряд ли объяснимо. Но это правда. Как вы считаете, здесь так и произошло? У этого джентльмена были какие-нибудь предчувствия? Могло такое быть, что он знал, что сегодня умрет?

– Нет, – уверенно ответил мистер Кэмпион. – Не думаю, что это хоть раз пришло ему в голову.

Под колесами заскрежетал гравий, и упырь выглянул из окна.

– Приехали, – сообщил он. – Сейчас придет доктор, скажет вам ровно то же, что и я, а заплатят ему за это больше.

Через двадцать минут мистер Кэмпион получил первую подсказку. В тот момент он не распознал ее, но впоследствии понял, что именно тогда его туманные идеи начали обретать форму.