Марджери Эллингем - Спрячь меня (сборник)

– «Небольшая жертва»? – быстро спросила Джорджия. – Я так люблю эту героиню, Гиацинту! Я вложила в нее все, что когда-либо чувствовала. Как мило с вашей стороны было прийти на этот спектакль!

С этого момента ее поведение неуловимо изменилось. Метаморфоза произошла постепенно и была совершена с таким изяществом, что Кэмпион с трудом уловил ее. Теперь она напоминала ему героиню «Небольшой жертвы». Гиацинта появлялась в ее голосе, в беспомощных жестах, в манере выражаться, и Кэмпион недобро подумал, что если бы ее героиня говорила с акцентом, ей бы сейчас было куда легче – да и смотреть было бы интереснее.

Делл явно был очарован. Он наблюдал за Джорджией с восхищением, не отрывая от нее радостного взгляда своих голубых глаз.

– Все это было ужасно давно и, конечно, ужасно глупо… – Голос Джорджии звучал одновременно храбро и беспомощно. – Он был очень славным и обидчивым, милый мой Ричард. Я прекрасно его знала. Мы оба были одиноки и… невероятно привязались друг к другу. Когда он исчез, мое сердце разбилось, но я никому не могла в этом признаться. Понимаете?

Она слегка подалась в их сторону, как бы взывая к пониманию.

– Это ведь не принято, правда? – вопросила она с внезапной откровенностью, которая смущает и обезоруживает хуже наготы. – Когда влюбляешься, начинаешь всего бояться и совсем, совсем не веришь в себя. Я говорю о настоящем, большом чувстве, разумеется. А потом боишься, что твой восхитительный, чудесный, удивительный замок окажется хрупким, недолговечным. Ты все время боишься, что тебе сделают слишком больно, все время ожидаешь самого худшего, и, когда что-то на самом деле случается, ты просто уползаешь в свою норку зализывать раны. Вы же понимаете, о чем я?

Все они были взрослыми людьми с соответствующим опытом и, разумеется, понимали. Хотя Кэмпиона и шокировала эта речь, он все же с неохотой признал, что был впечатлен. Благодаря ее цветущему виду и «откровенной», как выразился Делл, манере речи, неприличная исповедь прозвучала мило и обаятельно. Он взглянул на Вэл. Та посмотрела мимо него и беззвучно пошевелила губами. Ему показалось, что она произнесла слово «стриптиз» – и он почувствовал уважение к ней.

Джорджия не дала возникнуть паузе.

– Простите меня, – беспомощно пролепетала она. – Это ужасно неприлично с моей стороны, но вы только представьте! Вдруг я вижу это на афишах, Ферди бежит за газетой, и я понимаю, что это правда! Нашли его скелет.

Все взгляды были прикованы к ней, и в ее серых глазах плескалась искренняя скорбь.

– Понимаете, как-то обычно не задумываешься, что у окружающих есть скелеты.

– Милая, какой кошмар! – воскликнула Вэл. – Когда это произошло?

– Только что, – с самым несчастным видом ответила Джорджия. – По пути сюда. Мне бы лучше поехать домой, но я же не могла подвести тебя и всех остальных, мы ведь так спешим. Да я и не думала, что на меня нападет такая болтливость.

– Дорогая, о чем ты? – Ферди Пол обнял ее и привлек к себе. На его смуглом лице было такое выражение, словно все происходящее сейчас развлекало его, но голос звучал ласково и терпеливо: – Забудь об этой истории. Ты сама себя накручиваешь.

Джорджия вздрогнула, улыбнулась и с достоинством отстранилась – это, как почувствовал Кэмпион, было проделано специально для него и Делла. Затем она взглянула на своего мужа, который двинулся к ним беспечно-пружинистой походкой, вполне органично вписывающейся в его опасно-легкомысленный образ.

– Правильно, Джорджи, – сказал он безучастным голосом. – Забудь этого типа, если можешь, а если нет – не выставляй себя дурочкой.

Видимо, даже он почувствовал, что это увещевание могло показаться непосвященным чересчур резким, и неожиданно улыбнулся солнечной, радостной улыбкой, чаще встречающейся у маленьких детей.

– Я хотел сказать, что, если красивая девушка убивается над телом – это чертовски трогательно, но если она проливает слезы над скелетом – это уже глупо. Все, поезд давно ушел. Возлюбленный не просто мертв, его вообще нет. Слушайте, а можно я попрошу что-нибудь выпить?

Последний вопрос был адресован Вэл и сопровождался ласковым взглядом.

– Конечно. Нам всем надо выпить.

Вэл выглядела совершенно ошарашенной. Она посмотрела на топчущегося рядом Рекса, и тот, кивнув, исчез. Ферди Пол вновь обнял Джорджию. Он держался с ней нежно и снисходительно, словно со своенравной, но любимой пожилой тетушкой.

– Сначала мы посмотрим платье для третьего акта, – сказал он. – Я хочу быть уверен, что, когда Пендлтон схватит тебя, он оторвет только левый рукав. Все должно быть сдержанно и благородно. Не хочу, чтобы ты бегала по сцене в brassière [3] . Опасность этой сцены в том, что здесь легко скатиться в vieux jeu [4] , если немного перегнуть палку. Вернуться к двадцать шестому году. Леди Папендейк хочет, чтобы сначала мы посмотрели платье на модели, потому что оно, судя по всему, вышло просто потрясающим. А потом ты его наденешь, и мы чуть-чуть порепетируем.