Сара Пинборо - Право на месть

Я закрываю за ним дверь в кабинет Пенни – им нужно поговорить приватно. Чувствую, как горит моя кожа, знаю, что раскраснелась. Даже не могу поверить, как гладко все прошло. Ему необходим персонал для уборки, для кейтеринга и отеля, и он будет рад позволить ПКР – мне – устроить все это. Если бы я с самого начала знала, сколько людей ему требуется, я бы сразу же передала дело Пенни, это ее фирма, а сделка крупная, – может быть, крупнее этого контракта у нее ничего и не было. Я так рада, что не стала этого делать. Я нервничала, думая, что ему понадобится, ну, человек тридцать, но у меня крыша поехала, когда я узнала настоящие цифры. Однако теперь дело сделано. И сделано блестяще. Не могу прогнать улыбку с лица, когда вхожу в большой офис с его привычным шумом.

– Ой, я всегда стараюсь ходить на работу и обратно пешком, где бы я ни работала, – говорит Джулия, новенькая, брюнетка с короткой стрижкой. – Так я держу себя в тонусе.

– Все в порядке? – спрашивает Тоби, переводя взгляд на меня, разговор девиц его больше не интересует.

Вижу завистливый блеск в его глазах. Тоби отчаянно хочется заняться крупным делом и добиться успеха. Ему нравятся клиенты из IT-бизнеса, те, кому требуются художники-оформители, создатели веб-сайтов на годичный контракт в пятьдесят-шестьдесят тысяч фунтов. Они, вероятно, дают ему комиссионных побольше, когда он находит им людей, но такие контракты не подворачиваются каждый месяц. А мне всегда нравился противоположный сегмент рынка. Помогать людям, которым по-настоящему нужна работа, любая работа. Таким необходимо чувство собственного достоинства, а приносит его еженедельный чек. Я знаю, что они чувствуют. Сама испытывала такое чувство прежде.

– По правде говоря, лучше чем в порядке. Похоже, контракт будет довольно крупным. Не меньше ста пятидесяти человек. – Я вроде как хвастаюсь. Но я и в самом деле хвастаюсь и ничего не могу с этим поделать. На ум приходит гордыня и падение, но я все рано позволяю себе насладиться этой минутой.

– Ух ты, вот здорово! – Это одна из новеньких, Стейси. Длинноволосая блондинка с акриловыми коготками. Ее интонация могла бы показаться снисходительной, но нет. Под внешним лоском косметики и загара я вижу: она нервничает и отчаянно хочет понравиться, вписаться и успевать на работе.

– Спасибо.

– Ну, сегодня вы должны проставиться. – Это снова Джулия.

– К сожалению, меня там не будет. Выпивоха я никакая, а у моей дочери сегодня день рождения – ей шестнадцать. Свожу ее вечером в ресторан.

– Как это мило, – говорит она. – Обычно в шестнадцать они хотят быть только с друзьями. Я вот точно такой была.

В ее голосе слышится какая-то колкость, и я вдруг чувствую: что-то кольнуло меня в сердце. Джулия нагловата для человека, работающего первый день.

Я присматриваюсь к ней повнимательнее. Не такая юная, как мне показалось вначале, как бы ни старалась она произвести иное впечатление. Наверняка ей за тридцать. Видимо, не обошлось без ботокса.

– Мы очень близки.

Джулия улыбается, показывая идеально белые зубы, напоминающие акульи, – сахарные кубики, вымоченные в цианистом калии. Я начинаю нервничать, и это меня раздражает.

– У меня никогда не будет детей, – продолжает она. – Я слишком зациклена на карьере. Не смогла бы ничего добиться, будучи матерью-одиночкой. Восхищаюсь вами.

Это оскорбление в обертке комплимента, и глаза у Стейси расширяются от нахальства Джулии, а Тоби – это, конечно, он наболтал про меня – хватает мозгов не сводить глаз с экрана, он будто бы читает чрезвычайно важное письмо.

– К счастью, Лиза – суперженщина, она может все и немного больше. Если бы и у остальных были такие же способности… – Мэрилин неслышно подошла ко мне. Акулья улыбка встречает акулью улыбку, и на сей раз Джулия чуть сокращается в размерах на своем кресле. – Ланч? – заканчивает Мэрилин.

Последнее обращено ко мне, других словно тут и нет, мухи, которых она разогнала.

– Одна непременно найдется, – ворчит она, когда мы берем наши куртки и сумочки. – В любой женской компании непременно есть такая, с кем нужно держать ухо востро. Мы теперь хотя бы знаем, кто она в нашей группке.

Мэрилин поворачивается и темным взглядом меряет Джулию. «Почему непременно должна быть одна такая? – недоумеваю я. – Почему приятными не могут быть все?»

– …К тому же он великолепен. – Мэрилин взяла выпивку – два бокала итальянской шипучки, я несу приборы, и мы садимся за угловой столик. – На такой брутальный манер. И он явно к тебе неровно дышит. Столько визитов, в которых не было нужды. Как он смотрел на тебя, когда шел за тобой по офису.