Рональд Нокс - Убийство на виадуке

– Безусловно. Станьте антропологом, Ривз. Ссылаясь на весьма сомнительные авторитеты, насобирайте кучу фактов о первобытном человеке – его брачных обрядах и погребальных обычаях, о его формах землевладения. С прищуром смотрите на всю эту массу фактов, пока не узреете в ней теорию. Охватите эту теорию мыслью, представьте на всеобщее обозрение все факты, которые ее подтверждают, составьте длинное приложение по всем фактам, которые ей противоречат, доказывая, что они несущественны или не относятся к вопросу (вот с этой задачей вы справитесь на «отлично»), – и готово. Ваши антропологические изыскания будут ничуть не хуже, чем…

– А за это платят?

– Я думал, вы не гонитесь за деньгами. Но если так, обратимся к психоанализу. В общих чертах система та же самая, только вместо первобытного человека, которым можно пренебречь, потому что его здесь нет, вы имеете дело с живым человеком, который скорее всего обвинит вас во лжи. Тогда скажите ему, что он вышел из себя, а это признак некоего строгого запрета, и что именно это вы и пытались ему объяснить. Вся прелесть психоанализа в том, что вы всегда остаетесь в выигрыше. В медицине ваш диагноз «жар» вызовет некоторое замешательство, если температура пациента ниже нормальной. А в психоанализе достаточно заявить: «А это лишь подтверждает то, что я говорил».

– Похоже, напрасно я пренебрегал возможностями, открывающимися перед нашей молодежью.

– Ну, не знаю, в наше время в психобизнесе толкучка, пожалуй, слишком велика. Но по исторической линии остается еще масса возможностей. В сфере истории можно выдумывать любые теории, какие вам заблагорассудится, главное, старательно забывать про человеческие возможности и строить доказательства исключительно на подборках посторонних фактов. Конечно, и тут возможен риск: в один прекрасный день какой-нибудь болван откопает здоровенный фрагмент Тита Ливия, и все ваши теории рухнут. Однако очевидный путь решения проблемы – заявить, что Ливий врал намеренно, оставлял ложные улики умышленно – совсем как Мерриэтт у железной дороги. Как видите, все документы, не подкрепляющие вашу точку зрения, таким образом сами выдадут свое позднейшее и не заслуживающее доверия происхождение.

– Но я мало что смыслю в истории.

– Это не имеет значения; довольно легко научиться ориентироваться в ней, если ограничиться конкретным периодом или определенным родом истории. Начинающим можно с уверенностью рекомендовать историю церкви. Интерес общественности к этому предмету настолько мал, что весьма маловероятно, чтобы хоть кто-нибудь удосужился возразить вам. А на худой конец всегда можно обратиться к литературной критике – вот уж где вам абсолютно ничто не угрожает! Располагая гипотезой, подтвержденной документально, можно противостоять даже самым грубым нападкам здравого смысла.

– И как же это делается?

– Для начала надо заявить: «Этот документ состоит из трех частей. Одна часть подлинная, одна поддельная, а третья часть – свидетельство, специально сфабрикованное для того, чтобы поддельная часть выглядела подлинной!» И вам обеспечен успех. Вы всецело отвергаете те части документа, которые вам не нравятся. Затем берете оставшуюся часть и обнаруживаете, что и в ней немало мусора определенного рода – свидетельств, противоречащих вашей теории. Этот мусор вы вычищаете, называя его предумышленной подделкой. Часы показывают 4.54 – это неопровержимое доказательство того, что, во-первых, убийство произошло в 3.54, и во-вторых, что убийца пытался убедить окружающих, что это неправда. Уловили суть? Чем больше вы этим занимаетесь, тем замысловатее становится ваша теория, а чем она становится замысловатее, тем легче люди принимают ее как верную. Половина заявлений, которые мы воспринимаем как факты в истории и критике, – это заявления, сделанные критиками, настолько замысловатые, что ни у кого не хватает духу усомниться в них. На этом и стоит нелепый старый мир. А если наших прародителей поняли превратно? Мы подносим к переговорной трубке наши рты, а не уши, и почтенные джентльмены лишаются всякой возможности ответить, но это почти не имеет для них значения, поскольку, как и подобает здравомыслящим людям, они бросают свой конец трубки, предоставляя нам ронять слова в пустоту.

– Знаете, Гордон, по-моему, вы несете несусветную чушь.

– Да. Но не все сказанное – чушь. Ну а чем же в действительности предполагаете заняться вы?

– Я намерен в будущем посвятить себя игре – только игре, одной игре, и ничему другому, кроме игры.