Рональд Нокс - Убийство на виадуке

– Нет. Я помог полицейским, доставив их в Уэйфорд и обратно на моей машине, но я на них не работаю, я работаю на себя. Откровенно говоря, я не очень-то доверяю интеллекту полицейских или методам их работы. – Он не стал упоминать о том, что сотрудничество с гражданскими лицами противоречит полицейским правилам.

– В таком случае я могу говорить без опасений. Но пожалуйста, поймите: то, что я скажу вам, ни в коем случае не должно стать известным полиции. Возможно ли это? Я о том, что вам скорее всего придется выступить в роли свидетеля.

– Полагаю, меня могут вызвать как свидетеля, только потому, что я нашел труп во вторник, или в связи с сегодняшним случаем, когда я подвез полицейских до Уэйфорда. У них нет никаких оснований выслушивать от меня предположения, касающиеся убийцы. Так что, думаю, я смогу скрыть то, что узнаю от вас.

– Так или иначе, я рискну. Понимаете, мне известно: если уж полиция арестовала кого-либо, она старается доказать вину этого человека, просто для того, чтобы избежать неприятностей для себя и сохранить репутацию.

– Мой опыт общения с полицией свидетельствует о том же. – Ривз не имел никакого опыта в подобных делах, но решил, что согласиться не помешает.

– Так вот, лучше я сначала расскажу вам о себе и о том, как получилось, что я причастна к этому делу. Юридически я не мисс Рэндолл-Смит, хотя это моя девичья фамилия. По закону я миссис Бразерхуд.

– Значит, вы…

– Его вдова. Замечательно, наверное, быть детективом, мистер Ривз.

Этот комплимент, в котором более внимательный человек мог бы заподозрить иронию, привел Ривза в восторг. Внезапно он вспомнил, что детективам полагается иметь при себе блокнот и записывать в него факты. Блокнота у него не было, поэтому он извинился и поспешно принес лист писчей бумаги с эмблемой клуба. На нем Ривз карандашом написал: «Мисс Р.-С. = миссис Б.». Почему-то сделанная запись показалась ему глупой.

– Я выросла в этих краях, мистер Ривз. Мой отец был священником в Бинвере. Этот снимок, точнее, эти снимки были сделаны еще при жизни моего отца, до моего замужества. Единственный человек, который когда-либо просил моей руки, – мистер Давенант; полагаю, вам уже известно, что и он уроженец этих мест.

– Вообще-то я этого не знал. – Слова собеседницы указывали на то, что Ривз мог бы сделать из них некий вывод, но у него не было конкретных сведений по данному вопросу. – Полагаю, в то время он жил не в Хэтчерис?

– Нет, у его родителей был дом здесь поблизости, с тех пор его снесли. А мать его, конечно, была из Отвилов.

– Разумеется… – Ривз помусолил карандаш и записал: «Мистер Давенант-старший жен. мисс Отвил». И вдруг его осенило: – Боже мой! Так вот откуда он знал про потайной ход!

– Конечно, он знал про ход. И сам рассказывал мне, что в детстве часто играл в нем. Отношения между его родителями и Отвилами были прохладными – думаю, виной тому переход родителей мистера Давенанта в католичество. Нет, они не ссорились, но, понимаете, просто почти не виделись друг с другом. Так или иначе, мистер Давенант страстно влюбился в меня и хотел на мне жениться. Я не соглашалась – отчасти потому, что никак не могла решить, нравится ли он мне, отчасти потому, что мой отец был твердым приверженцем Низкой церкви [27]и вряд ли согласился бы на такой брак. Тогда Давенант уехал из этих мест, и я поступила так же после того, как умер мой отец; больше мы не виделись.

– Когда это было?

– За три или четыре года до войны – кажется, в 1910 году. Я начала зарабатывать себе на жизнь, потому что отец почти ничего мне не оставил. А потом довольно скоро я познакомилась с Бразерхудом. Он сделал мне предложение, я приняла его – не спрашивайте почему, мистер Ривз. Есть то, что не разузнать даже детективу, – почему женщины влюбляются в мужчин. Отмечу только, что в то время он совсем не был богат. После женитьбы мы жили в отвратительном доме в Кенсингтоне. Я никогда не была посвящена в его дела на бирже, хотя всегда подозревала, что они небезопасны, если вообще законны. Довольно скоро он начал богатеть, а потом – переписывать все, что имел, на меня. Понятно, что он опасался банкротства и хотел создать солидный запас, до которого не доберутся кредиторы. В деловых вопросах я никогда не разбиралась, иначе, полагаю, стала бы протестовать против его действий. Но я просто считала, что это весьма любезно с его стороны, и мы уговорились купить дом в провинции. Мне хотелось поселиться в Бинвере, потому что это одно из немногих мест, где у меня есть друзья.