Рональд Нокс - Три вентиля

Та-ак, в Лоугилл он не собирается. Вместо этого пошел вверх по холму, а эта дорога выведет его либо к железнодорожной станции, либо через болота к Пулфорду. Как бы там ни было, каждый шаг уводит и охотника, и дичь все дальше от помощи.

«Если он пойдет дальше, – сказал себе Эймс, – я нарушу приказ и от первого же дорожного столба поверну в Чилторп, в гараж, пусть садятся в машину и едут за ним… Ба, что это он еще надумал?»

Бринкман сошел с дороги и не спеша зашагал полевой тропинкой в сторону каньона. Еще не легче; тропинка была крутая, а Эймс, хоть и взял на всякий случай у Бридона электрический фонарик, не смел им воспользоваться, опасаясь выдать себя. Поступок Бринкмана поверг его в полное недоумение. Других дорог здесь нет, пройдя через каньон, Бринкман разве что выберется на то же шоссе, только на несколько сот ярдов выше. Подождать, что ли, у начала тропинки? Или пойти по шоссе, наблюдая за ним сверху? И снова Эймс вспомнил приказ. Единственный способ постоянно держать Бринкмана в поле зрения – это идти за ним по пятам. Скорей всего, рассуждал Эймс, тут все ноги в потемках собьешь, но отступать поздно. Хорошо, хоть елки и папоротники помогают незаметно следовать за беглецом. И дождь под елками не так чувствуется, а то плащ уже почти насквозь промок и брюки отсырели до самых колен. Ну и ладно, дело есть дело.

В грозу любое место выглядит величественно и сурово, а уж скалистый пейзаж и подавно. В трепетном зареве молний склоны долины по обе стороны бушующей внизу реки казались крыльями исполинской бабочки, которая стряхивает с себя капли безжалостной росы. Жерло каньона, наполненное мраком, потому что свет молний не проникал в его глубины, походило на иллюстрацию к Дантову «Аду». Дождинки на косогоре, отражая грозовые вспышки, искрились, точно алмазы; текучий огонь, думал Эймс. Да, от такого зрелища обо всем на свете забудешь. Но Эймсу было не до красот природы – слишком трудную и зловещую миссию на него возложили.

У самого Бринкмана фонарика то ли не было вовсе, то ли он его не зажигал. Да, в общем, он и не торопился, хотя чуть ускорил шаги, когда часы на церковной колокольне пробили половину девятого. К этому времени он уже подошел к каньону и исчез среди скал, а Эймс, под надежным прикрытием темных папоротников, припустил за ним бегом по мокрой траве. Каньон и всегда-то наводил ужас, а теперь, в бурю, под грозовым небом, казался еще более жутким. Тропинка была кое-как различима в полумраке, но человек, незнакомый со здешними местами, в любую минуту мог потерять почву под ногами, вдобавок молнии поминутно высвечивали внизу свирепую пляску речных валов. К счастью, рев стихии заглушал топот шагов по камням. Помедлив секунду, Эймс по узкой тропке шагнул в каньон.

Впереди смутным силуэтом маячил беглец: он как раз вышел на ту площадку посередине каньона, где совсем недавно прервал разговор, чтобы обратить внимание Бридона на причудливую форму скал. Сейчас беглец остановился – Эймс тоже, он отставал всего ярдов на двадцать и был у последнего каменного выступа, который мало-мальски обеспечивал ему укрытие. И слава богу, что он остановился, – точно вырвавшись из противоположного склона долины, полыхнула исполинская ветвистая молния, и несколько секунд все вокруг лежало как на ладони, залитое пронзительно-ярким светом.

Взгляд Эймса был прикован к беглецу, он изо всех сил пытался разгадать неожиданное и необъяснимое поведение Бринкмана. Когда вспыхнула молния, он увидел, как коротышка подпрыгивает, вытянув вверх правую руку, – то ли хочет достать до края, то ли до чего-то на краю того самого уступа, который он утром сравнивал с полкой в железнодорожном вагоне. Поистине, Бринкман сейчас весьма напоминал юного пассажира, который никак не может снять с полки узелок и потому вынужден подпрыгивать. Предмета бринкмановских ухищрений Эймсу разглядеть не удавалось, и вообще было непонятно, старается ли секретарь что-то снять с «полки» или, наоборот, положить на нее. Но гротескные ужимки, на мгновение выхваченные из тьмы грозовой вспышкой, сомнений не вызывали.

После этой вспышки Эймс ненадолго ослеп, как человек, только что разминувшийся с автомобилем, у которого очень мощные фары. Когда зрение восстановилось, темной фигуры под карнизом уже не было. Неужели Бринкман почуял опасность? Он ведь оглянулся после своего нелепого прыжка, будто почувствовал погоню. Так или иначе, Эймсу надо спешить, а то он окончательно упустит свою добычу.