Нора Робертс - Театр смерти

– Похоже, последний раз он ел сегодня утром. – Ева сунула руку в мусорное ведро и вытащила смятый пакет. – Соевые чипсы, – сказала она, подмигнув Пибоди. – Скорее всего, он прикончил их вчера вечером, а другой пакет приберег на сегодняшний. В холодильнике охлаждается одна полупустая бутылка пива и две полные.

– Ну, может быть… Вот, лейтенант, хорошие новости относительно Таити. Видимо, он этим очень интересовался. Тут и снимки, и информация о климате, о гостиницах. И еще полуголые девицы.

– Интересно, чем привлекли маленького человечка, живущего в большом городе, далекие острова?

Ева подошла к компьютеру и увидела на экране изображение полногрудой таитянки в ожерелье из тропических цветов.

– Посмотри, искал ли он информацию о том, как добраться до Таити, – велела она.

Пибоди ввела несколько команд и через десяток секунд сообщила:

– Он выяснял возможности перелета на Таити двадцать восьмого марта. Самые лучшие условия предлагает компания «Авиалинии Рорка».

– Ну, разумеется! – сухо обронила Ева. – Итак, сегодня утром Лайнус Квим выяснял, как добраться на Таити. А загранпаспорт у него есть?

– Он сделал запрос о выдаче ему загранпаспорта два дня назад.

– Значит, в путешествие собрался? Эх, Лайнус… Что же ты такое увидел? О чем узнал? – пробормотала Ева. – И откуда ты рассчитывал взять деньги, чтобы поехать на острова? Давай-ка, Пибоди, возьмем эту бандуру с собой и отвезем ее Фини.

Сценический дебют Элизы Ротчайлд состоялся, когда ей было всего шесть месяцев, в комедии о том, как маленький ребенок изводит своих родителей. Постановка с треском провалилась, но Элизу критики называли «лапочкой» и «милашкой». Мать и дальше продолжала проталкивать ее, водила на бесконечные пробы, так что в возрасте десяти лет Элиза уже была ветераном сцены. К двадцати годам она превратилась в широко известную характерную актрису, обладательницу множества почетных наград и призов, владелицу домов на трех континентах. За спиной у нее был первый и последний брак, оказавшийся несчастливым и закончившийся разводом.

Когда ей исполнилось сорок, она была на сцене уже так давно, что всем надоела, включая продюсеров. Не желая признаваться в том, что ее списали со счетов, Элиза говорила всем, что сама решила оставить искусство, и следующие десять лет жизни провела, кочуя по великосветским вечеринкам и сражаясь с невыносимой скукой. Когда подвернулся случай сыграть сварливую сиделку в театральной постановке «Свидетеля обвинения», Элиза для виду покапризничала, но позволила себя упросить, а оставшись одна, заплакала от радости и облегчения.

Она любила театр так, как не любила в своей жизни ни одного человека. Отмена спектакля стала бы для нее катастрофой. Так что теперь, когда приехала полиция, Элиза решила играть свою роль с достоинством и не говорить ничего лишнего.

Она открыла дверь сама – женщина, обладающая суровой привлекательностью и не скрывающая своего возраста. Ее золотисто-каштановые волосы были тронуты сединой, а вокруг больших оленьих глаз вилась паутинка морщинок. Небольшое крепкое тело Элизы было облачено в тунику, прихваченную поясом на талии, и свободные брюки. Она протянула Еве руку, унизанную кольцами, холодно улыбнулась и отступила назад, давая понять, что незваные гости могут войти.

– Здравствуйте, – сказала она ровным голосом, в котором слышался гранит Новой Англии. – Приятно видеть, что полиция Нью-Йорка не сидит сложа руки.

– Спасибо, что уделили нам время, мисс Ротчайлд.

– У меня не было другого выбора, разве не так?

– Если посчитаете нужным, вы имеете право пригласить своего адвоката.

– Мне это известно. На тот случай, если он мне понадобится, мой адвокат всегда наготове. – Элиза сделала приглашающий жест в сторону гостиной. – Я знакома с вашим мужем, лейтенант. Он самый привлекательный мужчина из всех, с кем мне доводилось встречаться. Возможно, он рассказывал вам, что я не хотела соглашаться на роль миссис Плимсолл. Откровенно говоря, я приняла это предложение только потому, что не смогла противиться чарам вашего супруга. – Она опять улыбнулась и, усевшись в кресло с высокой спинкой, положила руки на широкие подлокотники. – Рорк неотразим!

– Так, значит, именно он убедил вас принять участие в постановке?

– Лейтенант, я уверена: вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что Рорк способен уговорить любую женщину на что угодно. Разве не так? – Ее глаза изучающе рассматривали Еву, а затем равнодушно скользнули по Пибоди. – Однако вы, вероятно, пришли ко мне не для того, чтобы обсуждать Рорка. Вас интересует другой человек, также обладавший смертоносной привлекательностью. Хотя, на мой взгляд, Ричарду не хватало обаяния и… скажем так, благородства, присущего вашему мужу.