Нора Робертс - Театр смерти

– Слишком он гладенький, слишком лощеный. Но не так, как ты, – добавила Ева, вызвав у Рорка усмешку. – У тебя лоск идет изнутри, а он будто маслом намазан.

– Дорогая, ты мне льстишь…

– Как бы то ни было, он скользкий тип. Умело разыгрывает из себя честного, трудолюбивого, доверчивого человека, которому в какой-то момент не повезло. Но такие «отличники», да еще имеющие жен-красавиц, не связываются с несимпатичными дамами преклонного возраста, если только у них нет какой-то тайной цели. А у этого цель гораздо более масштабная, нежели всучить дурацкую кухню, которую он соорудил.

Ева отпила из своего бокала, и тут в зале чуть пригасли огни, возвещая о том, что антракт окончился.

– Жена знает, что убийство совершил он. Кстати, основное действующее лицо – вовсе не он, а она. Эта женщина – умница. Если бы я расследовала это дело, то главное внимание обратила бы именно на нее. Да уж, я бы поговорила по душам с Кристиной Воул!

– Значит, пьеса тебе понравилась?

– Умная вещь.

Занавес поднялся, но вместо того, чтобы следить за действием на сцене, Рорк продолжал любоваться Евой, думая о том, что она, наверное, самая удивительная женщина на свете. Совсем недавно она вернулась домой в одежде, запачканной кровью. К счастью, чужой. Оказалось, что она расследовала дело, раскрытие которого заняло у нее всего один час – с того момента, как было совершено убийство, и до того, как арестованный сознался в его совершении.

К сожалению, не часто все происходило с такой потрясающей простотой. Рорк нередко наблюдал, как Ева доводит себя буквально до изнеможения, отчаянно рискует жизнью – и все для того, чтобы правосудие восторжествовало. И это было лишь одно из многих ее прекрасных качеств, которыми Рорк неподдельно восхищался.

А теперь она здесь, рядом с ним, в элегантно обтягивающем черном платье. Из драгоценностей на ней был лишь редкостной красоты бриллиант в форме капли, который подарил ей Рорк. Он лежал, словно сияющая застывшая слеза, в ложбинке между грудями Евы. И только прическа ее была, как всегда, небрежной – шапка коротких каштановых волос. Губы Евы были не накрашены – она редко пользовалась губной помадой. Ее красивое волевое лицо вообще не нуждалось в косметике.

Она смотрела спектакль холодными глазами полицейского: пыталась уяснить мотив преступления, найти улики, чтобы в итоге вычислить убийцу – точно так же, как она делала бы это, занимаясь настоящим расследованием. Рорк видел, как сжались губы Евы и сузились ее глаза, когда она наблюдала за действием. Кристина Воул как раз заняла свидетельское место – и начала предавать мужчину, которого называла своим мужем.

– Она что-то задумала! Я же тебе говорила, что она непростая штучка!

Рорк сжал руку жены.

– Говорила, говорила…

– Она лжет, – пробормотала Ева. – Вернее, ловко перемежает ложь с правдой. При чем тут кухонный нож? Ну, порезался он им – это не так важно. Отвлекающий момент. Это не орудие убийства, которое, кстати, даже не присутствует среди улик. Но если он просто порезался этим кухонным ножом, когда резал хлеб, – и все с этим согласятся, – на кой черт он тут нужен?!

– Воул утверждает, что порезался случайно, – заметил Рорк. – Но он мог сделать это намеренно, чтобы объяснить кровь на рукавах.

– Не имеет значения. Это все дымовая завеса. – Ева нахмурила брови. – А он хорош! Смотри, как держится. Делает вид, будто потрясен, подавлен ее показаниями.

– А разве нет?

– Тут что-то не так. Чего-то не хватает… Но я выясню, чего именно.

Еве нравилось тренировать свой ум при каждом удобном случае, рассматривая вещи под разными углами, анализируя и пытаясь найти ключики к самым мудреным замочкам. До того, как они с Рорком поженились, Ева ни разу не была в театре, очень редко смотрела видео и еще реже позволяла своей подруге Мэвис затащить ее в кино. И сейчас живая игра актеров захватила ее. Сидя в темном зале и наблюдая за развитием событий на сцене, она начинала чувствовать себя участницей происходящего. Причем без всякой ответственности. Глупая богатая вдова, которая позволила проходимцу размозжить ей голову, не ждала помощи от лейтенанта Евы Даллас, поэтому теперешнее «расследование» превращалось в захватывающую игру.

Если все сложится так, как хочется Рорку, – а иначе просто не бывает, – эта богатая вдова будет умирать шесть раз в неделю по вечерам и два – во время утренних спектаклей. Причем продолжаться это будет несколько месяцев – на потеху «детективам», сидящим в креслах согласно купленным билетам.