Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)

Свидетельские показания мистера Ральфа могут служить типичным тому примером:

« … с доктором Ингамом, то есть Кеннеди, я познакомился после длительной переписки. Он показался мне обаятельным и чрезвычайно состоятельным господином. В Лондоне он останавливался только в лучших гостиницах, и я обедал с ним дважды – в одном случае присутствовала его супруга .

Он рассказал мне о том, что является волонтером-миссионером и что ему довелось ухаживать за умирающим русским, который выдвинул ему крайне необычное предложение, а именно приобрести небольшую ферму в Швейцарии, находящуюся в собственности Литноффа, на территории которой он зарыл драгоценности на общую сумму в миллион фунтов. История, сколь бы невероятной она ни казалась на первый взгляд, получила материальное подтверждение: на ферме проживал его брат. Оба подвергались гонениям и преследованию до тех пор, пока их существование не стало буквально невыносимым .

– В этой истории что-то есть, – заявил мне клирик . – У этого типа, Литноффа, имеется при себе украшение, которое стоит по меньшей мере две тысячи фунтов. Он хранит его под подушкой .

Эта история меня заинтриговала, и, когда доктор поинтересовался, не желаю ли я встретиться с этим человеком, я ответил согласием. При этом с меня взяли слово, что я не расскажу о тайне русского ни единой живой душе .

Доктор Ингам заехал за мною в полночь. Мы приехали куда-то в Блумсбери, и меня провели в очень бедно обставленную квартиру. В одной из комнат находился тяжело больной человек, с трудом изъяснявшийся на ломаном английском. Он поведал мне о том, что за ним и его братом ведется постоянная слежка, что он опасается за свою жизнь. Он не отваживался продать драгоценности в открытую, боясь, что его выследят агенты русского правительства. Предложенный им план, с моей точки зрения, не сулил никакого риска. Я должен был отправиться в Монтре, увидеться с его братом, осмотреть драгоценности и купить ферму, причем в стоимость покупки входило и содержимое сундука. Если я останусь недоволен увиденным или заподозрю что-либо, то ничего не заплачу до тех пор, пока не уверюсь, что дело чистое .

Он показал мне бриллиантовый фермуар и попросил отнести его к оценщику, чтобы узнать его реальную стоимость .

Беседа наша затянулась: говорил он с трудом, и временами нам приходилось подолгу ждать, пока больной переведет дыхание. Я взял с собой фермуар и оценил его, тем же вечером вернувшись к доктору Ингаму .

Именно он предложил, чтобы я вообще не брал с собой денег, а купил аккредитив. Он очень тревожился, по его словам, о моей безопасности .

Безупречный, на первый взгляд, план произвел на меня самое благоприятное впечатление, равно как и тот факт, что риск практически отсутствовал. Он также просил меня сдержать слово, данное русскому, и не говорить никому ни о своих намерениях, ни о нашем плане. Я купил аккредитив, и мы договорились, что я приеду к доктору Ингаму на автомобиле, переночую у него, после чего рейсовым пароходом отправлюсь в Кале и далее в Швейцарию .

В Грейн-Холл я прибыл около шести часов вечера, и его роскошный особняк произвел на меня неизгладимое впечатление. У меня не возникло и тени подозрения в том, что я стал жертвой обмана .

В половине восьмого я присоединился к доктору Ингаму и его супруге за ужином. Я не пил ничего до тех пор, пока не подали портвейн, после чего потерял память и пришел в себя только тогда, когда очнулся в небольшой каменной камере. В каменной нише стояла свеча, а рядом лежали еще с полдюжины свечей и коробок спичек, которые и служили мне единственным источником света вплоть до самого освобождения. В камере наличествовала железная кровать, потертый коврик на полу и умывальник, прочая мебель отсутствовала. Дважды в день двое мужчин, известных мне под именами Томас и Леонард, которые, как я теперь припоминаю, исполняли еще и роль слуг, выводили меня на прогулку в длинный каменный коридор, тянувшийся подо всем зданием. Других пленников я не видел, но знал, что они есть, потому как однажды услышал чей-то крик. Аккредитив у меня отобрали. Самого Кеннеди я видел всего лишь раз, когда он пришел ко мне в камеру и потребовал написать письмо на бланке зарубежного отеля, адресованное моей дочери, в котором я должен был сообщить ей, что со мной все в порядке, и попросить ни о чем не беспокоиться» .

Совершенно очевидно, что весь успех плана зависел от молчания и благоразумия Литноффа. Тот был пьяницей, но, пока держал язык за зубами относительно источника денег, не представлял для вымогателей опасности. И только когда он начал болтать о бриллиантовом фермуаре, Кеннеди решил, что ради собственной безопасности они должны заставить его умолкнуть навеки. Они понимали, что игра близится к завершению, и готовили пути к отступлению, но до самого конца надеялись избежать смертоубийства. Наведя некоторые справки, я узнал, что за неделю до своего ареста они анонимно арендовали небольшую яхту. Она ждала их в гавани Дувра, и в случае успешного завершения плана они должны были уплыть на ней спустя несколько дней после моего появления в Грейн-Холле .