Вульф Дорн - Мое злое сердце

Мамусик мне только кивнула:

– Еще злишься из-за вчерашнего?

– Из-за вчерашнего?

Я покачала головой. В то мгновение я была слишком рада избавлению от своего кошмара, чтобы думать о том, что случилось вчера.

– Нет, уже не злюсь.

Мама улыбнулась:

– Я рада, кара миа. Давай лучше забудем нашу ссору.

– Конечно, – сказала я и попыталась восстановить в памяти события предыдущего дня, но мне это не удалось. – Я слишком бурно реагировала или что?

– Ты унаследовала бабушкин темперамент. Учись с ним жить.

– Так оно и есть, – сказал папа, входя за мной в кухню.

Он склонился ко мне и чмокнул в щеку. Он пах лосьоном для бритья. На бутылочке было написано «Кристальная свежесть». Этот запах вызывал у меня мысли не о кристаллах, а о цвете слоновой кости. Это был цвет моего отца.

– Если ты унаследовала внешность от мамы, а темперамент от бабушки, то что же тебе досталось от меня?

– Второе имя твоей матери, – ответила я, стирая запах цвета слоновой кости со щеки.

Каждый раз, глядя на него, я спрашивала себя, почему выросла только до метра шестидесяти двух сантиметров и выглядела в своей семье карлицей. Папа был высоким стройным мужчиной с широкими скулами и глубоко посаженными голубыми глазами. Он провел пальцами по своим мокрым каштановым волосам и взглянул на меня испытующе:

– Не понимаю, что тебе не нравится.

– Ну, пойми же, папа. Какой девочке захочется, чтобы ее звали Доротея?

– Тебе, судя по всему, нет.

– Мне это имя кажется банальным.

– Знаю, – отец пожал плечами, – но твоей матери оно нравится. Не правда ли, дорогая?

Таймер для варки яиц спас маму от ответа.

– Дора, солнышко, посмотри, как там твой брат. Он наверняка уже проснулся.

– Ох, мама, ну почему всегда я? Разве папа не может за ним посмотреть?

Каждое утро повторяется одно и то же. Одна мысль о кричащем маленьком чудовище напрочь стирает мое хорошее настроение. Не то чтобы я не любила своего полуторагодовалого братца, но необходимость постоянно быть нянькой для нашего «птенчика», как его называет тетя Лидия, меня угнетает. Наверняка маленький Кай уже наделал в пеленки, и при мысли о противном запахе мой желудок сжимается.

– Меня командировали за булочками. – Папа достал ключ от машины. – Будь добра, сделай то, что мама просит. Не забывай, что она тоже унаследовала темперамент твоей бабушки. А кроме того, упрямство твоего дедушки.

– Вы оба просто невыносимы, – сказала мама и рассмеялась. – Ну давайте, вперед, а то у меня яйца остывают.

Мы с папой коротко, с улыбкой переглянулись. Тогда я еще не знала, что это последний счастливый момент в жизни нашей семьи.

Воспоминание о том, что произошло дальше, приходит ко мне лишь в виде разрозненных, спутанных обрывков. Как будто воспринимаешь окружающее, держа голову под водой. Я не слышу больше ни голоса мамы в кухне, ни шума машины, которую заводит отец. Вместо этого мою голову заполняет протяжный монотонный звук. Он уже давно со мной – со времени моей болезни, когда у меня была очень высокая температура. Тогда я тоже слышала этот звук. Смесь гудения и жужжания, которую трудно описать. Это немного похоже на звук, который слышишь под линией электропередач в открытом поле.

Я стою в кухне и смотрю наверх. Солнечный свет падает из окна на ступеньки лестницы, ведущей на верхний этаж, заливая их каким-то нездешним сиянием. Снова все как в моем бреду. По какой-то неясной причине мне не хочется идти наверх, но я все же поднимаюсь по лестнице. Мокрые ступни касаются коврового покрытия. Прочные, узкие ступеньки. Они будто хотят меня задержать. «Остановись, не ходи дальше! – произнес кто-то в моей голове. – Не ходи дальше!»

Комната Кая в конце коридора на втором этаже. Дойдя до середины лестницы, я вижу картонную фигурку на двери. Она такая яркая, что ее краски ослепляют меня. Я моргаю и осторожно иду дальше. Стараюсь расслышать голос Кая через гудение в голове, но в комнате непривычно тихо. Он должен был услышать наши голоса на кухне. Почему же он не кричит, как всегда?

Коридор, ведущий к двери, кажется мне бесконечно длинным, а солнечный свет вдруг куда-то исчезает, будто на окно наползла грозовая туча. Предупреждающий голос в моей голове все звучит. Он не хочет, чтобы я шла дальше. Но я все же приближаюсь к комнате Кая. Шаг за шагом. Я просто не могу остановиться. Я кладу пальцы на ручку двери и осторожно надавливаю на нее. Вступаю в полутьму детской. Странная тишина. Я вижу зарешеченную детскую кроватку Кая. Над ней замерли персонажи диснеевских мультфильмов.