Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город

– Понимаю.

– Другого выхода нет? Уверен?

– Я его не вижу. – Айзея стиснул зубы и опустил голову; к глазам у него подступили слезы.

– Я тоже. Давай тогда закончим с этим дерьмом, а? – предложил Спайсер.

Его напарник достал пистолет и передернул затвор. Слезы застилали ему глаза. Он подождал, пока в глазах прояснится, – здесь все нужно было сделать чисто.

– Помолиться хочешь или что-то еще?

– Даже не знаю, что, на хрен, сказать. В жизни не молился. Бог, если Он там есть, не дурак, так что не хотелось бы никого обижать, тем более сейчас.

– Хочешь, чтобы я о чем-нибудь позаботился, когда выберусь отсюда? Может, повидать кого надо, известить, передать что-то или…

– Типа?

– Ну, я не знаю. Может, твоих родителей. – Айзея улыбнулся. – Твой гарем шлюх.

– Нет. Никто и не заметит.

– Ну что, готов?

Джеррод глубоко вдохнул и огляделся. Видно с его места было немного – скала, снег, тьма, холодный выступ, где ему суждено умереть…

– Готов, – ответил он.

– Люблю тебя, брат. Никогда никому такого не говорил…

– Я тебя тоже, брат. Я тебя тоже. Семья, да?

– Да.

– Уф, это ожидание меня убивает, так что…

Спайсер отвернулся. Остановив взгляд на мыске своего ботинка, он подумал, как красиво падает снег. Что за чудная мысль в самом конце?

Айзея поднял пистолет и, держа его в нескольких дюймах от головы Джеррода, направил дуло ему в затылок. Вдохнул. Красная точка замерла на одном месте.

Спайсер завалился на снег.

Его подельник вытряхнул из пачки еще одну сигарету. Посидел, покуривая, слушая ветер, глядя, как снег падает на камень, на Джеррода… Снежинки еще таяли на теплом лице его друга.

Потом Айзея наконец поднялся. Некоторое время он стоял, чувствуя, что чего-то не сделал. В рюкзаке у него лежал блокнот. Мужчина достал его, нашел карандаш и снова сел, повернувшись спиной к падающему снегу и склонившись над блокнотом. Написав четыре слова, он вырвал листок, сложил его и сунул в карман парки Джеррода.

Собрав вещи, Айзея прошел футов тридцать по выступу, пока тот не сошел на нет. Начав медленный и опасный спуск в каньон, он думал о том, что написал о своем друге, сожалея, что не написал больше, и мысленно повторяя короткую эпитафию Джерроду.

Этот человек был солдатом.

Этот человек был солдатом.

Человек за диваном поднялся, держа в дрожащей руке пистолет.

Вспышка.

В первый момент Эбигейл подумала, что он выстрелил – блеснул свет, и стены гостиной осветились, после чего снова наступила темнота. По каньону прокатился глухой раскат грома. Качнулась люстра, и под ногами у девушки дрогнули подгнившие половицы.

Она медленно выпрямилась, разведя руки и показывая, что у нее нет оружия. Когда молния ударила снова, Фостер успела заметить кровь на лице незнакомца и черные тени у него под глазами.

– Вы с ними ? – снова прошептал он.

– С кем? – спросила Эбигейл.

– С теми, в масках. Их было… Назад! – крикнул мужчина, направляя пистолет на ее отца.

– Вы ведь видите мои руки? – сказал Лоренс. – Видите, так? Поверьте, мы для вас не угроза! Фактически мы, вероятно, в таком же положении и…

– Это я буду решать. – Незнакомец снова повернулся к журналистке. – Что вы здесь делаете?

– Мы пришли в Абандон сегодня, во второй половине дня, – быстро принялась объяснять девушка. – Группа в шесть человек. Внизу, в фойе, сидит третий из оставшихся. Вечером, когда мы отправились исследовать город, нас захватили люди в масках. Они убили нашего проводника и еще одного человека по фамилии Эммет.

– Назовите имена тех, кто на вас напал, – потребовал мужчина.

Эбигейл ненадолго задумалась – ей пришлось напрячь память.

– Айзея. Стю. И Джеррод, – перечислила она. – Джеррод был одним из наших проводников и пришел сюда с нами. Но теперь они мертвы.

– Все?

– Да.

– Как умерли двое других?

– Айзея и Джеррод сорвались со скалы на перевале пару часов назад.

– Что вы делали там в такую непогоду?

Если Фостер и задержалась с ответом, то не более чем на секунду-другую.

– Искали золотые слитки, – сказала она, а потом спросила: – Вы убили Стю?

Незнакомец медленно кивнул.

– Что случилось? – задала девушка новый вопрос. – У вас на лице…

– Что, так плохо? – удивился ее собеседник.

– Да.

– Вы и сами неважно выглядите.

Наконец мужчина опустил пистолет, после чего вышел из-за дивана и встал в луч света. Он был высоким и очень худым, но глаза его, несмотря на синяки, оказались мягкими, добрыми, и Фостер инстинктивно поверила им. Его серебристый с черным пуховик был разорван посередине – похоже, разрезан ножом. Жесткие каштановые волосы слиплись от пота.