Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город

Журналистка включила магнитофон.

– Расскажи про того, агрессивного.

– Несколько лет назад нас попросили очистить одну церковь около Монтерея. Тамошний дух запирал двери, передвигал мебель и вообще доставлял массу неприятностей. Мы приехали. Встретились с проповедником – этаким ревностным фундаменталистом. Он нам и говорит: «Почувствуете его присутствие и сразу говорите мне, а уж я от него избавлюсь – покажу, как это делается». А я отвечаю: «Так вот же он, прямо здесь». Тогда священник и заявляет: «Властью, данной мне Иисусом Христом, приказываю тебе убраться отсюда!» И тут через всю церковь, прямо в кафедру, летит стул. Священник подхватился – и к двери! Перепугался чуть ли не до смерти. Сбежал – и все кончилось.

– И что, по-вашему, это было? Демон? Вы верите в демонов и ангелов?

– В ангелов – да. В демонов… Даже не знаю. Потом выяснилось, что та церковь была перестроена из приюта. Возможно, дух получил там при жизни какую-то травму… В любом случае церковь ему точно не нравилась.

– А как, по-вашему, он ухитрился бросить стул?

Вместо Джун девушке ответил из дальнего угла Эммет:

– Эти духи, когда умирают, становятся чистым разумом. Знаете, на что мы были бы способны, если б получили доступ к восьмидесяти процентам возможностей нашего мозга?

– Вы имеете в виду телекинез? – уточнила Фостер.

– Верно.

– Должна сказать, что меня удивило, как мало оборудования вы с собой захватили. Я почитала кое-что на эту тему, когда готовилась к экспедиции, и думала, что увижу термальные сканеры и…

– Счетчики Гейгера, ионные детекторы, датчики электромагнитных полей, – усмехнулся Тозер. – Позвольте кое-что вам объяснить. Все это полная чушь. По-настоящему требуются только фотоаппарат и пленка, потому что если ты, входя в комнату, не чувствуешь это нутром, то занимаешься не своим делом и только тратишь понапрасну время.

Эммет включил налобный фонарь, и Эбигейл обнаружила, что Джун успела отойти к одному из окон и смотрит из него на что-то через улицу.

– Лоренс, – прошептала миссис Тозер, – а вон там что случилось? – Остальные подошли к ней, и Джун протянула руку. В темноте путешественники с трудом различили эркерное окно на втором этаже здания напротив. – В той комнате что-то произошло?

– Если что-то и произошло, то мне об этом ничего не известно, – пожал плечами профессор. – Обычная комната, одна из лучших в гостинице. А что?

– Кто-то смотрит на меня из того окна, – сказала женщина.

И хотя Эбигейл понимала, что это все ненастоящее, по спине у нее пробежал холодок.

– Сам я там не был, но попробовать, конечно, можно, – решил Лоренс.

За сто девятнадцать лет дождь, снег и высокогорное солнце выбелили печатные буквы на стене здания, так что в свете налобных фонарей проступали лишь едва заметные буквы « ГОСТИ… » Если не принимать в расчет особняк Бартоломью Пакера, это здание было самым большим и самым прочным во всем городе-призраке – двухэтажное кирпичное строение с некогда роскошной столовой на первом этаже и семью номерами на втором. Средняя из трех выходящих на улицу комнат называлась «Президентскими апартаментами» и отличалась от прочих большим эркерным окном, нависавшим над входом в гостиницу.

Лоренс прошел через высокий дверной проем. Остальные последовали за ним, и вскоре вся группа собралась в вестибюле – длинном, но узком помещении с двумя расположенными напротив друг друга арочными проходами, регистрационной стойкой и широкой, уходящей вверх лестницей.

– Во всем Абандоне эта гостиница была единственным кирпичным зданием, – сообщил профессор. – Построили ее в тот период, когда шахта работала вовсю и люди думали, что городу суждена долгая жизнь.

Эбигейл прошла под аркой слева. Луч фонаря скользнул по бывшей гостиной, заставленной полуразвалившейся викторианской мебелью и уснувшим больше ста лет назад камином. Над окнами висели клочья портьер, а в углу, опасно накренившись, стоял бильярдный стол с отломанной ножкой.

Фостер замерла, затаив дыхание.

Вырванные лучом из темноты, на нее смотрели глаза – рогастая голова огромного лося свалилась с подставки над камином и лежала на боку, вся в пятнах плесени.

Журналистка вернулась в вестибюль. Все столпились у второго прохода, ведущего в столовую. В начале 1890-х здесь был, возможно, лучший из ресторанов Абандона, но теперь от него остались только перевернутые, покалеченные столы да поломанные стулья. Три висевшие под потолком люстры давно сорвались с креплений и разбились на полосатом, белом с черным, деревянном полу: крошечные стеклянные и хрустальные осколки поблескивали под светом фонарей, будто группа забрела в ледяную пещеру.