Франко Маннара - Меня зовут Бёрди

Элена проснулась поздно. Рядом с ней спит Артур, обняв руками подушку. Когда он спит, ему можно дать лет десять. Она обожает смотреть на него спящего. Они легли под утро. Ночь была бурной и насыщенной, ром тек рекой, праздновали день рождения Клер. Они веселились как никогда, и все тело у нее ломит.

Ей безумно понравился концерт «Антихриста», она просто кожей чувствовала эти звуки. Дури было навалом всю ночь, чего только не перепробовали. Она выбирается из постели. «Ну мы дали!» – думает она, увидев в зеркале потеки туши на своих щеках, – и падает замертво. Встав помочиться, Артур нашел ее на полу, голую и холодную, уже под вечер.

Сильви никогда не встанет, сколько бы ни звала ее мать к семейному обеду.

– Я тебя ни к чему не принуждаю, об одном прошу – в воскресенье изволь садиться с нами за стол, и мне бы хотелось… – кричит она с кухонным полотенцем в руке, входя в комнату. Дочь лежит на кровати, одетая, с лиловыми губами. Мать сразу понимает, что это не макияж. Ее мозг разлетается вдребезги.

Симон сел в свое клубное кресло напротив французского окна. Над небоскребами квартала Дефанс встает рассвет, в утреннем солнце они выглядят сияющей Вавилонской башней, рубиновым букетом в стиле хай-тек. Он поставил диск Арво Пярта, зажег мирровую палочку и налил в кружку обжигающе горячий чай. Sweet tchaï, дивный чай. Отпив глоток, он расслабляется. Смерть застигнет его посреди Silentium. Завтра вечером Феликс, его бывший, зайдя за своими вещами, найдет его сидящим в кресле с закрытыми глазами. Диск так и играл нон-стоп.

Патрулируя улицы, муниципальная полиция Курбевуа обнаружила Яна, на коленях, с членом в руке, в луже мочи. Упираясь лбом в стену автостоянки, он, казалось, молился. Очевидно, он пробыл там несколько часов.

Альфонсо Ибанез повесил трубку. Он оставил очередное сообщение сестре.

– Ostia! [14] Пиздец ( исп .). Ты меня заколебала…

Много лет она упорно не перезванивает ему или, по крайней мере, не сразу. Продлевает удовольствие, доводя старшего брата до бешенства. Он знает, она так и не простила ему, что он стал полицейским.

– Не бывало никогда чертовых легавых среди цыган, ni ai puta pestani [15] Фраза на цыганском диалекте испанского означает примерно: «наши не ссучиваются». ! – крикнула она ему в ходе одной из их многочисленных перепалок. Он не понимает, почему она так непримирима, она не понимает, почему он так уперся.

После смерти родителей он взял на себя роль духовного опекуна и, хотя она давно уже не ребенок, звонит ей по несколько раз в неделю, засыпая ее вопросами. Она не отвечает, разве что очень редко. Запись на автоответчике ее мобильного бывает иногда адресована лично ему. От потока злобной ругани на испанском или цыганском ему всякий раз больно. Увы, он не может удержаться и все равно звонит ей, возможно, просто для собственного спокойствия.

Но на этот раз впервые прошло больше месяца, как он ничего от нее не получил.

После четырех лет в антикриминальной бригаде ХХ округа его приняли в чине инспектора в престижную Криминальную бригаду, где он и служит уже почти год. Он смотрит на кипу рапортов на своем столе – о таинственных смертях в этот уик-энд. Полиция хочет знать, случайность ли это или массовое отравление, и он медленно листает страницы. До сих пор ему доставались только дела, от которых отказывались все остальные, и это из их числа. Смерть во сне по-прежнему не столь привлекательна, как кровавые преступления. Никому не хочется строчить кучу рапортов и протоколов по делу, которое и делом-то скорее всего не является. Бумажная волокита инспектора не пугает, это его работа, а главное, он считает для себя делом чести понять, что так резко оборвало жизненный путь неизвестного ему человека, даже если это всего лишь несчастный случай. На его взгляд, любая смерть, вне зависимости от причины, заслуживает равного внимания.

Он помнит путь, пройденный от гаража-времянки, и ему нравится, несмотря на убогие помещения, каждое утро переступать порог здания на набережной Орфевр и подниматься по его мифической лестнице. Через несколько месяцев бригада переедет в так называемый «Новый 36», в сердце квартала Батиньоль, рядом с будущим зданием Верховного суда. Он всегда будет гордиться, что работал, пусть и недолго, в легендарном доме 36 на набережной Орфевр.

Фотография жены и дочери в рамке – единственная личная вещь, которую он позволил себе держать на рабочем столе. На стене за спиной висит афиша его фильма-фетиша: Deprisa, deprisa [16] «Быстрей, быстрей» – фильм Карлоса Сауры (1981). Карлоса Сауры. В фильме рассказывается о тупиковом пути банды отбросов общества, молодых испанцев, а может, и цыган. Смерть, наркотики, любовь и нищета, порочный круг и последний танец, жгучий и жестокий, романтическая трагедия до конца, до выкидных ножей и двуствольных пистолетов. Не проходит недели, чтобы он не слушал саундтрек к этому фильму. Череда горьких жалоб, яростных и отчаянных, песнь о хрупкости бытия и о границах между жизнью и смертью, верным и неверным выбором, между законом и всем остальным.