4 марта, среда, 18:20
Я его не заметила. Я была занята серьезным делом: снимала шапку и запихивала ее в сумку. Вот почему я наступила на коричневый конверт и оставила на нем грязное пятно. Мне показалось, будто что-то прилипло к сапогу, – и только поэтому я посмотрела себе под ноги.
Наклоняюсь и подбираю его. Мисс Нортон, наверно, спала, когда его просунули в щель для почты. На конверте напечатано мое полное имя. Оно не вызывает во мне никаких неприятных эмоций, хотя вообще-то я ненавижу, когда его произносишь ты. Но я еще не поняла, что это ты. До меня дойдет через несколько секунд. На конверте нет ни адреса, ни штемпеля. Твой стиль; но меня это тоже не настораживает. Я очень хотела разучиться замечать подобные знаки. И у меня получилось. Слишком легко. Слишком быстро.
Рассеянно направляюсь к лестнице, с удовольствием вспоминая нашу с Робертом прогулку. По дороге машинально вскрываю конверт и смотрю, что там внутри. Вижу твой почерк. Поднимаю руку и ошеломленно тру ладонью голову. Волосы шипят и потрескивают; кажется, я даже вижу голубые искры. Когда я убираю руку, они тянутся за ней, словно намагниченные.
Я наивно уговорила себя поверить, будто предупреждение детектива Хьюза сработает и ты оставишь меня в покое. Прислонившись к стене, начинаю читать. Тяжелая сумка оттягивает мне плечо.
«Ты большой специалист по “Синей Бороде”, Кларисса. Хотелось бы узнать твое мнение насчет еще одной сказки.
Уверен, ты помнишь, что придумал король в “Трех змеиных листочках”, чтобы наказать свою бесстыжую жену. Ее вместе с любовником посадили “в дырявый челнок и пустили в море, где они и утонули в волнах”. Как ты думаешь, король поступил глупо, подарив ей эти последние мгновения наедине с любовником? Может, ему следовало провести их вместе с ней?»
Рухнувшая надежда. Надежда, которая только вчера зародилась во мне благодаря детективу Хьюзу. Я вспоминаю, как ложилась спать, убеждая себя, что тест на беременность окажется положительным, а на следующий день звонок из клиники разрушал мою надежду; или я просто находила кровь на нижнем белье – еще до того, как из лаборатории присылали результаты анализов.
Нашариваю в сумке телефон и визитку детектива Хьюза. С трудом выдавливаю из себя несколько слов, но он все понимает и говорит, что сейчас ко мне приедет; мое дело относится к категории особо важных, и мне не нужно ехать в участок самой.
Медленно поднимаюсь по лестнице, пытаясь успокоить себя размеренными, четкими движениями. Захожу в квартиру и иду готовить чай. Я хочу согреться и избавиться от отвратительного привкуса во рту. А заодно и от этих отвратительных слов в голове.
Особо важное дело… сомнительная привилегия. Как ВИП-зал наоборот или прием в ад вне очереди.
Особо важное дело… Повторяю это снова и снова, словно резко впала в какой-то маниакальный психоз. Особо важное дело. Особо важное дело. Особо важное дело. В голове как будто заело пластинку. Почему эти слова никак не оставят меня в покое?
Я не знала, что это про меня; не знала, пока детектив Хьюз не сказал. Я отказывалась думать, что это имеет ко мне отношение. Отказывалась верить, что ты превратил меня именно в это. В особо важное дело.
«Последние мгновения».
«Провести их вместе с ней».
Я впервые начинаю видеть все это со стороны. Я вдруг понимаю, что даже полиция относится к этому очень серьезно. Даже полиция, которая ежедневно имеет дело с самыми жуткими личностями, считает тебя опасным. Особо важное дело.
Четверг
5 марта, четверг, 9:30
Я в комнате присяжных. Сижу в сторонке, стараясь не привлекать внимания: сейчас меня не должен видеть даже Роберт. Я представляю, что в этот момент происходит с тобой. Детектив Хьюз мне все подробно объяснил.
В твою дверь постучат полицейские. Они арестуют тебя и скажут, что ты имеешь право хранить молчание, а потом отвезут на допрос. Возможно, ты не будешь отвечать на их вопросы. В противном случае ты, скорее всего, обвинишь во всем меня. Скажешь, что мы встречаемся. И что я не говорила тебе о том, что твои знаки внимания мне неприятны. Ты даже можешь обвинить в преследовании меня.
Интересно, покажут ли они тебе фотографии? А если покажут – что ты почувствуешь? Ликование? Пытаюсь убедить себя, что тебе не доставят такого удовольствия – похвастаться ими. Или что ты хотя бы не сможешь ничего объяснить и из-за своего уродливого собственнического чувства не захочешь долго смотреть на эти снимки при посторонних – если им все-таки придется их тебе показать. В любом случае, как бы ты ни отреагировал, это никоим образом не уменьшит вес остальных доказательств.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу