Майк Омер - Заживо в темноте

– Правда? – с отвращением скривив губы, переспросила Лайонс.

– Осмотрите место преступления в ультрафиолетовых лучах; может быть, найдете следы спермы. Вдруг повезет.

– То еще везение! – сухо ответил Фостер и обменялся взглядом с Лайонс.

Зои сделала вид, что не заметила. Еще не хватало ходить вокруг да около, словно в детском саду!

– Это определенно убийство на сексуальной почве. – Нахмурившись, она уставилась на белую доску, на слово «планирование». – Однако… кое-что не сходится.

– Что? – спросила Лайонс.

– Как правило, серийный убийца некоторое время предается своим фантазиям, не воплощая их в жизнь. А потом с ним случается что-то неприятное. Мы называем это «стрессовый фактор». Происходит некое событие: уволили, с девушкой разошелся – в общем, что-то такое, от чего тяжело и хочется отвлечься. Стресс становится невыносим, убийца «срывается» и убивает, воплощая в жизнь фантазию. Он пересек черту, совершил первое убийство, дальше становится легче. Дальнейшие убийства преступник планирует более тщательно, всеми возможными способами улучшает свою технику. Но первое убийство почти всегда совершается импульсивно.

– То есть в первый раз он ничего не планирует? – переспросил Фостер, взглянув на доску.

– Вот именно. А это убийство спланировано очень тщательно. Нужно было сколотить или заказать ящик, найти подходящее место, подготовить сайт в Интернете… Преступник был очень осторожен: использовал одноразовый телефон и подчистил за собой все следы. Это не импульсивные действия. Я бы сказала, он готовился и планировал все месяц или даже больше.

– Может, мы имеем дело с убийцей другого склада? – предположила Лайонс.

– Все может быть. – Зои пожала плечами. – Однако есть и более простое объяснение. Что-то его расстроило, он сорвался и убил, может быть, всего через несколько дней после стресса. А вот следующее убийство уже спланировал как следует.

– То есть… вы хотите сказать…

– Что есть по крайней мере еще одна жертва, о которой мы не знаем, – закончила Бентли.

– Но… он же назвал это «эксперимент номер один», – слабым голосом возразила Лайонс.

– Мало ли почему он так назвал видео? Причин сотни. На мой взгляд, довольно высока вероятность того, что он уже похоронил заживо какую-то девушку. Не очень давно. К примеру, несколько месяцев назад.

Лайонс вдруг побледнела, как мел.

– Извините, – пробормотала она и вылетела за дверь.

Зои хотела спросить Фостера, что с ней, но решила промолчать. Если эта женщина падает в обморок, услышав об убийстве, ей стоило выбрать другую работу.

– Собственно говоря, я зашел сообщить, что вскрытие закончено, – сказал Фостер. – Мы собираемся поговорить с патологоанатомом. Присоединитесь?

– Через несколько минут, – откликнулась Зои, не сводя взгляда с доски. Ей хотелось, пока идеи свежи, еще раз все обдумать.

Следом за детективом Фостером Тейтум вошел в прозекторскую. Здесь, впервые за всю поездку в Техас, ему стало холодно. Сегодня на нем была тонкая белая рубашка с расстегнутым воротом, и он пожалел, что не надел пиджак.

А потом вдохнул – и холод почтительно отступил перед вонью. Запахи формалина, дезинфектанта, крови и гнили, смешавшись в единый неповторимый и невыносимый аромат, ударили по мозгам, и Тейтум напомнил себе, что дышать здесь надо через рот. У дверей в стальном шкафчике хранились маски; Фостер взял две и протянул одну Тейтуму.

На стальном ложе посреди комнаты лежало обнаженное тело Николь Медина: на груди чернел большой Y-образный шрам – след вскрытия. В холодном свете флуоресцентных ламп труп принял белесый оттенок, и все же в нем безошибочно узнавалась девушка на видео.

Патологоанатом, в белом медицинском костюме, кое-где заляпанном бурыми пятнами, склонился над микроскопом. Тоже в маске, он был совершенно лысый, и на его бледной лысине играл голубоватый флуоресцентный свет. Когда посетители подошли ближе, патологоанатом выпрямился и взглянул на них сквозь толстые стекла очков.

– Холодно у тебя здесь, Кудряш, – заметил Фостер. – Как ты только здесь работаешь?

– В теплых носках, – ответил медик. Вокруг глаз расплылись морщинки, и Тейтум понял, что под маской он улыбается.

Дверь в прозекторскую отворилась, и внутрь быстрым шагом вошла Зои. Сделав два шага, она остановилась и заметно позеленела – как видно, тоже почуяла неповторимые здешние ароматы. Интересно, когда у тебя нос длиннее обыкновенного, от этого делаешься более чувствительной к запахам?