Патриция Хайсмит - Те, кто уходят (litres)

Смит-Питерсы выразили понимание и согласились: да, Инес должна остаться и поговорить с Реем, если хочет. Френсис Смит-Питерс поискал глазами официанта, настаивая на том, что расплатится он.

– Мы завтра еще не уезжаем, – сказала Лаура Смит-Питерс своим высоким гнусавым голосом, в котором слышалась сочувственная нотка. – Мы не меньше вас озабочены судьбой Эда. Хотим, чтобы вы это знали, Инес.

Инес кивнула:

– Спасибо, Лаура.

Лаура Смит-Питерс нерешительно улыбнулась Рею, и он почувствовал, что она не находит слов для него, что он ей интересен, но в то же время она его побаивается.

– Вы, я полагаю, еще останетесь на некоторое время, мистер Гаррет? – спросил ее муж уверенным голосом, видимо не сомневаясь, что полиция пока не отпустит Рея.

– Да, на день-другой, – ответил Рей.

– Мы позвоним вам сегодня позже, – сказала Лаура Смит-Питерс и, встав, похлопала Инес по плечу. – Будете у себя часа в четыре?

Инес кивнула.

Они попрощались с Реем и ушли.

Рей снова сел.

– Еще один чинзано? – спросил он у Инес.

– Нет, спасибо. – Она закурила. – Вы знаете, о чем я хочу вас попросить, Рей. Расскажите мне всю правду. Вы с первого взгляда показались мне очень правдивым человеком. Теперь уже таким не кажетесь.

И опять Рей почувствовал смущение.

– Что касается вечера вторника, я рассказал всю правду. Может быть, мне не следовало оставлять Коулмана лежащим на земле, но ведь он выслеживал меня, чтобы размозжить мне камнем голову, и ударил меня…

– Большой был камень?

Он показал ей.

– Если вы все же убили его, – сказала она шепотом, – и если его нашел кто-то другой… этот человек мог испугаться и не сообщить в полицию. Вы так не считаете? Такие люди есть. Они скорее пройдут мимо или скинут тело в канал.

Ее брови дрогнули.

«Любой предпочел бы пройти мимо», – подумал Рей. Ему была неприятна ее тревога, вызванная, насколько он понимал, чувствами к Коулману.

– Такое возможно. Но возможно также, что он просто скрывается, чтобы у меня возникли проблемы. Вы, вероятно, тоже так думаете?

К удивлению Рея, такая мысль не приходила Инес в голову.

– А куда бы он мог отправиться, если бы решил скрыться? – спросил Рей.

Но в ответ она сказала только, что Коулман оставил паспорт в номере и, насколько ей известно, денег с собой взял всего ничего. И никаких дорожных чеков – их у него никогда не было.

– Он если зол, то становится бешеный, – продолжила она. – Можно со стороны увидеть, как в нем закипает злость. – Она сжала кулак. – Из-за этого он может нарваться на крупные неприятности. Я видела такой случай в Риме.

– А что случилось в Риме?

– Спор с полицейским из-за нарушения правил парковки. Я сидела в своей машине – она сейчас в гараже в Венеции, мне доставили ее сюда. Эдвард, конечно, пытался меня защитить. Итальянские полицейские привычны к спорам, но Эдвард был готов ударить его. Мне пришлось схватить его за руку. Штраф нам выставили по полной, можете мне поверить, и я после этого спросила Эдварда: «Ну и чего ты добился? Я бы уломала его, и дело обошлось бы без штрафа». – Инес печально улыбнулась. – Вы не побоялись бы мне сказать, если бы вам казалось, что вы его убили?

Ее чувства обеспокоили Рея. Побоялся бы он ей сказать? Она бы, вероятно, не пошла в полицию, как не стала сообщать о Коулмане, когда у нее имелись все основания для подозрений. Поэтому он решил, что не побоялся бы сказать ей. «Убийцам нечего опасаться общества», – пришло вдруг ему в голову.

– Я же сказал: не думаю, что убил его.

Инес вздохнула.

Рей допил остатки вина и посмотрел на нее. Неужели эту женщину и в самом деле волнует судьба такого человека, как Коулман? Возможно, она сейчас расстроена, но разве в ее жизни через несколько месяцев не появится другой мужчина? Или через несколько недель? Внезапно вся ее таинственность, привлекательность, поданные, будто визитка, с неизменным достоинством, которое требовало безусловного уважения, и уважения немалого, – все это словно испарилось, и Рей увидел в ней просто человеческое существо, похожее на него, не менее, а возможно, и более эгоистичное, чем он, потому что ничем иным в жизни, кроме удовлетворения своих желаний на каждом повороте судьбы, она не занималась. И в то же время ему хотелось быть галантным и великодушным, и он расправил плечи.

– А он не мог вернуться в Рим, как вы думаете?

– Мог. Но я так не думаю. Знаете, ведь Эдвард сказал мне, что столкнул вас в воду той ночью, когда мы были на Лидо. – Инес говорила это, не глядя на него. – Я так рада, что он меня обманул.