Зигмунт Милошевский - Переплетения

Кузнецов кивнул, поручения прокурора были само собою разумеющимися.

– Только напиши в свободное время для меня бумажку, чтобы было основание.

– Ясно. И еще одна просьба, уже без бумажки.

– Ну?

– Последи несколько дней за Рудским. У меня нет никаких оснований его обвинять, но на сегодняшний день он самый подозрительный. Боюсь, смоется, и делу конец.

– Как это конец? Ты что, не веришь, что наша бравая полиция его найдет?

– Не смеши меня. У нас достаточно сменить место прописки, чтобы исчезнуть навеки.

Кузнецов громко рассмеялся.

– Да ты не только чинуша, но и циник, – сказал он, вставая из-за стола. – Передай привет своей прекрасной и весьма сексуальной супруге.

Шацкий удивленно приподнял бровь. Он не был уверен, что Кузнецов имеет в виду ту женщину, которая слонялась по его дому, жалуясь каждый день на новые болезни.

По пути в свою комнату Шацкий взял в канцелярии новую папку для дела. На ней стоял номер IDs 803/05. Невероятно. Еще немного, и у них будет тысяча зарегистрированных следствий, не побьют ли они прошлогодний рекорд? Похоже на то, что маленький лоскуток Варшава-Центра – самый темный пункт на уголовной карте Польши. Правда, большинство следствий касалось хозяйственных, финансовых и бухгалтерских прегрешений, которыми занимался специальный отдел. Все из-за того, что около 80 % всех польских фирм разместили свои офисы между площадью Люблинской Унии и Банковой площадью. Однако хватало и обычной уголовщины. Почти двадцать прокуроров в Первом следственном отделе районной прокуратуры занимались кражами, грабежами, изнасилованиями, драками. А часто и такими делами, которыми теоретически должны были заниматься специалисты по организованной преступности окружной прокуратуры. На практике звезды из ОП выбирали себе самые интересные дела, а «обычную стрелянину» оставляли в районах. Результат был таков, что окружной прокурор одновременно вел несколько дел, а районный – несколько десятков. Вплоть до сотни, если к текущим делам присовокупить те, которые лежали в шкафах, ожидая появления свидетеля либо рассмотрения в суде, а он мог многократно откладываться. Шацкий, имевший довольно комфортную позицию – он занимался только убийствами, на прошлой неделе попытался сосчитать все свои дела. Вышло сто одиннадцать. С Теляком – сто двенадцать. Сто одиннадцать, если сегодня вынесут результативный приговор по делу Пещоха, и сто тринадцать, если это дело завернут в прокуратуру. Но не должны, все идеально приготовлено, а Шайнерт, по мнению Шацкого, был лучшим судьей Варшавского округа.

Увы, отношения прокуратуры и судов с каждым годом ухудшались. Хотя работа прокурора была ближе к занятию судей, чем полицейских, a прокуратура была «вооруженной рукой» третьей власти [28] Третьей государственной властью принято называть судебную, наряду с законодательной и исполнительной. , дистанция между сотрудниками с фиолетовым и красным орнаментами на мантиях увеличивалась. Месяц назад начальница Шацкого поехала в суд в Лешно с просьбой ускорить рассмотрение громкого дела о групповом изнасиловании в спортивном центре на Нововейской. Ее отругали; она услышала, что суды независимы и прокурор не смеет указывать им, как работать. Смешно. Полбеды, если бы вражда сводилась к оскорблениям. С приговорами дела обстояли еще хуже. Шацкому временами казалось, что выиграть можно лишь дело, где обвиняемый уже в первый день следствия во всем признается, а потом троекратно подтверждает свое признание в зале суда. Любой другой вариант – лотерея.

Он поставил зонтик в угол комнаты; ближайшие две недели ее ни с кем не нужно делить: коллега уехала с больным ребенком в санаторий. Третий раз в этом году. Правда, ему добавились два ее дела, но, по крайней мере, не придется смотреть на бардак, который она создавала вокруг. Шацкий сел за стол, где поддерживал безупречный порядок, и вынул листок с телефонами людей с Лазенковской. Взялся было за трубку, но тут в комнату сунула голову Марыля, секретарша его начальницы.

– Тебя приглашают на беседу, – сказала она.

– Через четверть часа.

– Она сказала, цитирую: «Если скажет, что через четверть часа, ответь, что я приказала „немедленно"».

– Сейчас приду.

– Она сказала, цитирую…

– Сейчас приду, – повторил он твердо, указывая на телефонную трубку в руке. Марыля закатила глаза и вышла.

Он быстро договорился о встрече после полудня с Барбарой Ярчик и Ханной Квятковской, небольшая проблема возникла только с Эузебиушем Каимом.