Бернар Миньер - Долина

В очередной раз религия вмешивалась в расследование …

Пока Мартен в волнении разглядывал картины, за окнами солнце закрыли облака, и весь просторный зал вдруг наполнился тенями и приобрел тревожный вид, пробирающий буквально до костей.

Он обернулся к дамам. Сидя за прозрачным столиком, докторша уткнулась в свой ноутбук, намеренно давая понять, что ее важная работа их не касается, словно их в зале вообще не было. Циглер стояла перед столиком, и в ее глазах он уловил искорки раздражения и нетерпения.

Теперь он мог хорошенько рассмотреть доктора Драгоман. На ней было черное платье под самую шею, оставлявшее, однако, обнаженными плечи. Она быстро бегала пальцами по клавиатуре, что наверняка еще больше выводило из себя Циглер. Потом отодвинула стул из прозрачного поликарбоната и направилась в глубь дома, громко стуча высокими каблуками, словно хотела впечатать их в пол.

– Следуйте за мной.

Габриэла Драгоман уселась на черный кожаный диван и жестом пригласила их сесть на точно такой же, стоявший напротив. Оба дивана разделял столик, где крепостным валом поднималась стопка книг по искусству. Закинула загорелые ноги одна на другую и заглянула прямо в глаза сначала Сервасу, потом Ирен, словно оценивала пациентов.

– Позвольте мне кое-что уточнить: я охотно отвечу на ваши вопросы, но сама буду решать, какие из них существенны, а какие – нет. Кроме того, вы не будете иметь доступа к досье моих пациентов или к моим записям без официального запроса. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Ясно, до прозрачности, – отчеканила Циглер.

– Итак, я вас слушаю.

– Как я уже сказала, мы расследуем убийство Тимотэ Хозье, который был вашим пациентом.

Психиатр кивнула.

– И весьма интересным пациентом.

– В каком смысле?

Вместо ответа она наклонилась над стоявшей на столе золоченой шкатулкой и достала сигарету и золотую зажигалку.

– Не возражаете, если я закурю?

Предложить им то же самое или угостить кофе ей, видимо, в голову не пришло. Сервас догадался, что эта игра затеяна, чтобы испытать их эмоциональное равновесие, если выражаться ее терминами, но пока не понимал, с какой целью. Она щелкнула зажигалкой. От запаха табака у него свело желудок, и он уже собрался вынуть из-за щеки антиникотиновую жвачку, но воздержался: кто ее знает, как дама, сидящая напротив, истолкует такой жест.

– Я полагаю, вы в курсе, что в возрасте шестнадцати лет Тимотэ убил свою сестру?

Циглер спокойно кивнула. Психиатр затянулась сигаретой и выпустила немножко дыма.

– Во Франции есть около тридцати тысяч психиатров, – начала она. – Этого мало для шестидесяти миллионов жителей, подверженных вспышкам психических заболеваний. Вы, несомненно, знаете, что большая часть моих пациентов родом не из долины. Даже если изоляция, условия жизни в высокогорных деревнях и тяжелая работа являются факторами риска, очень мало кто из жителей имеет привычку консультироваться. Два раза в неделю я принимаю в объединении медицинской помощи в Ланмезане. Именно там я и познакомилась с Тимотэ.

Она сделала еще затяжку, чуть наклонив вперед безукоризненно прямую спину и сдвинув колени.

– Он только что вернулся к привычной жизни, и ему было предписано амбулаторное лечение. Я сразу разглядела его скрытый недуг.

– Скрытый недуг? – переспросила Ирен.

– Да. Тимотэ – случай исключительный. Придет время – и я напишу о нем книгу. Я его называла Пациент Икс.

Сервас украдкой посмотрел на Циглер. Вид у нее был безразличный, но он понял, что внутри она закипает.

– По типу личности Тимотэ относился к тем, кого мы называем «пограничными». Он обладал выраженной импульсивностью, нестабильным представлением о себе и своих чувствах, предрасположенностью к наркомании, к рискованному сексуальному поведению и неконтролируемым вспышкам гнева. К тому же он страдал синдромом Диогена (Сервас вспомнил немыслимый бардак в его доме) и другими парафилиями.

– Парафилиями?

Психиатр посмотрела на Ирен с высокомерной улыбкой.

– Парафилиями называют фантазии, возбуждающие сексуальное напряжение, болезненное влечение или иное девиантное сексуальное поведение, идущее вразрез с социальными нормами, например, педофилию…

– Тимотэ был педофилом?

– Нет. Его фантазии уносили в другие области.

– Какие?

– Трансвестизм, фетишизм, иерофилия…

Циглер приподняла бровь.

– Сексуальное влечение к предметам культа, – пояснила доктор Драгоман.