Коллектив авторов - Спросите полисмена

– Сон? – повторила кухарка. – Вот уж точно, я решила, что вижу сон, когда ни с того, ни с сего явился полицейский. Мне мистер Фаррент рассказал, иначе я ни за что не догадалась бы, что он из полиции. Одет с иголочки, сияет как медный грош, в костюме, как все остальные, и с виду истинный джентльмен. «Он в гостиной, – заявил мистер Фаррент, – надеется увидеться с его светлостью. Тут по меньшей мере о нарушении брачного контракта речь, об заклад бьюсь, – говорит мне мистер Фаррент, – и будь у него в кармане ордер, я бы не удивился. Ну так с ордером или без, готов поспорить, ему придется ждать своей очереди после сэра Чарлза».

– Сэра Чарлза?

– Точь-в-точь как на фотографии в газетах! – воодушевленно воскликнула кухарка. – Он в приемной находился, когда в кабинете ссора возникла. Полицейский джентльмен позднее приехал. Сэру Чарлзу-то я не удивилась. Странную рыбку нынче жарят в политике.

Сэр Джон тактично дал понять, что оценил иносказание.

– Полагаю, да. Да, верно, вы правы. Увы! Бедный Йорик.

– Никогда не слышала, чтобы о нем так говорили, всегда сэром Чарлзом называли. – Ну так вот, мы все под лестницей находились, и я чуть богу душу не отдала, когда сообщили, что его светлость мертв. «Все они его видели, и ни один не прикончил?» – спрашиваю я у мистера Миллса. Такое только в глупом кино бывает, не примите на свой счет, – милостиво добавила кухарка.

– Премного благодарен, – принял дань сэр Джон.

– Нет. Пусть девчонки что хотят про Адольфа Меджуна болтают, а Рональд Коулман мне не нравится, слишком уж он высокий и вид у него балованный, а от вашего профиля лица у меня сердце выпрыгивает, как оно и следует, – игриво промолвила кухарка. – Но мы все про кино болтаем, сэр Джон, и никому вреда, как я считаю, от этого нет.

– Я должна была прийти, – раздался нежный голосок. – Я справлялась у вас дома. Мне сказали, вы здесь. Дорогой сэр Джон…

Дорогой сэр Джон встал.

– А, мисс Хоуп-Фэрвезер, – сказал он.

Он осторожно огляделся по сторонам. Их часть сада пустовала, если не считать маленькой девочки, которая нашла качели и теперь пыталась выяснить, можно ли попасть мыском туфли в потолок беседки. Сэр Джон поманил ее к себе. С рывком, грозящим вывихнуть все конечности, девочка приземлилась на траву.

– Не могла бы ты найти миссис Притчард и отдать ей вот это? – попросил он, протягивая блокнот и ручку.

Дитя задумалось:

– А что вы, спрашивается, сделали с деньгами за автографы?

С поддельной серьезностью сэр Джон поднял брови.

– Следует ли мне понимать, что ты сомневаешься в моей честности? – спросил он.

Он отдал заработанные деньги, солидно увеличив сумму. Девочка тщательно пересчитала полученное и одобрительно улыбнулась:

– Тринадцать фунтов и двенадцать шиллингов. Уже бегу. – И отправилась прочь.

– Пройдемся? – предложил сэр Джон и повел мисс Хоуп-Фэрвезер через лужайку и мимо чахлых кустов.

– Вы как будто совсем не удивились, увидев меня, – откликнулась леди.

Она была молода и очаровательна и, что совершенно очевидно, пала жертвой беспокойства.

– Меня нелегко удивить, – произнес сэр Джон. Если уж на то пошло, он ее ждал. – Я надеюсь собрать тут сведения. Сплетни. Сами знаете, каковы эти маленькие городки.

Она кивнула.

– Знаете, что случилось? – Его горестная усмешка была красноречивее любых слов. – Как только меня принудили собирать деньги, все сбежали. Даже моя тень их пугала. Место, куда меня посадили, превратилось в пустыню.

– Сомневаюсь, что тут многое можно узнать, – заметила она. – Бедный Чарлз в отчаянии. Он считает – не сочтите меня неблагодарной, сэр Джон! – что чистое безумие со стороны министра внутренних дел целых два дня не подпускать полицию к расследованию. Говорит, что по истечении двух суток все следы исчезнут, а улики испарятся. Я приехала узнать, могу ли чем-нибудь помочь. Я знаю, как все случилось. Знаю, что с ним находился кое-кто, но нельзя, чтобы думали, будто у него интрижка… Ох, все так неудачно! Он же такой талантливый… его карьера… все!

Сэр Джон, не отрывая глаз от неухоженной гравиевой дорожки, выражением безупречной физиономии, явленной спутнице в профиль, сумел донести свое полное согласие, что история с начала и до конца одно большое «ужасное недоразумение». Греческая трагедия, эта смерть Комстока, была выдумана богами, которые убивают нас ради развлечения, говорило лицо сэра Джона. То же подтверждали и руки, опустившиеся жестом беспомощности, а как всегда выразительные плечи, сожалели о дурном чувстве юмора богов.