Коллектив авторов - Спросите полисмена

– Проблема в том, – медленно произнес сэр Джон, – что хотя в каком-то смысле мне все равно, я знаю, кто убийца. Но доказательства! Доказательства! Как мне сыграть невинность, если не докажу себе, что прав?

Выбежав из спальни, он приказал подать машину. Выход из лондонского дома сэра Джона обычно являл собой впечатляющий спектакль, но тем утром за исключением дворецкого, открывшего перед ним дверь, и шофера, который распахнул дверцу автомобиля, никто его не провожал. Своему секретарю он дал выходной, от камердинера отмахнулся, велев подготовить подходящий костюм для садового праздника. Никаких распоряжений в последнюю минуту не отдавалось, никаких мелочей не потребовалось приносить в машину. Семнадцатимесячный сезон завершился. Сэр Джон собирался представить свою новую постановку не раньше октября и властно, но обходительно на неопределенный срок отложил подписание контракта на съемки фильма. Он помедлил на верхней ступеньке лестницы, ведущей с его крыльца на улицу, бессознательно позируя на фоне дома. Потом изящно (и в полной мере наслаждаясь собственным признанием изящества) спустился по ступенькам и сел в автомобиль. Помня о просьбе Мартеллы оставить ей «Роллс-ройс», сэр Джон приказал вывести свою вторую машину. Отослав шофера, он сам сел за руль.

Помощника комиссара сэр Джон застал дома.

– И скорее всего буду тут торчать, пока не прояснится адское недоразумение! – воскликнул Литлтон. – Полагаю, тебе, Джонни, свет истины уже воссиял?

– Настолько, что глаза мои ослепли, – ответил тот.

– Как раз тот случай, когда за деревьями не видят леса, если хочешь знать мое мнение, – заявил Литлтон, хмурясь на кончик сигареты, прежде чем стряхнуть пепел. – Это как у семи нянек дитя без глаза. Ты знаешь, что у полиции отобрали дело?

– На сорок восемь часов, насколько я понял.

– Попросту отобрали! – продолжил Литлтон, не заметив ремарки своего гостя. – Моему собственному ведомству не позволили мне помочь. «Министр внутренних дел берет дело в свои руки!» Ха!

Возникла долгая пауза. Сэр Джон безмятежно курил, сидя в кресле и прикрыв глаза. Самые пылкие его почитатели утверждали, что ни в какой роли он так не блистал, как в роли сэра Перси Блэкни, Алого Первоцвета в пьесе Эммы Орци. Сыграть денди… а идея недурна… Он позволил себе увлечься этой мыслью, но порывистый Литлтон разразился новой тирадой:

– Конечно, это мог сделать любой из нас. Ясно как белый день. Но проблема в том, что убил только один. Ты читал показания? Любопытно, правда? Помощник комиссара столичной полиции, архиепископ Мидлендский и главный партийный организатор правящей партии – все замешаны. О, мы попали в переплет, все до единого!

– «Сладостны последствия несчастья». И чаша косвенных улик склоняется в сторону архиепископа, – пробормотал сэр Джон.

– Неужели? – Литлтон выпрямился в кресле. – А вам известно, что пуля вошла так чисто, что проделала аккуратнейшую дырочку в голове Комстока? И стреляли с неблизкого расстояния. Отсутствуют черные следы от пороха, никакого ожога вокруг раны. Это был идеальный выстрел, старина! Мгновенная смерть! Направление движения пули чуть вверх. И ты утверждаешь, что какой-то архиепископ способен на подобный выстрел?

– Странно, что после ухода архиепископа никто не видел Комстока живым.

– К черту странности! Убийца видел его живым! А это приводит нас к тому, с чего мы начали! Просто нет никакой другой исходной точки. Я полицейский, следовательно, для большинства тупоголовых, из которых состоит британское общество, мало подхожу на роль убийцы. Архиепископ – человек церкви, а убийство – грех, что снимает с крючка его. Что до Хоуп-Фэрвезера, ему еще повезет, если он не лишится карьеры, раз уж оказался замешан в такую историю. Если его будут судить, полагаю, он станет молиться, чтобы его повесили. Лично я бы предпочел взвалить убийство на секретаришку. Мерзкий тип.

– Но ведь секретарь мог выбрать время получше, – мягко заметил сэр Джон. – Дом полон людей, сплошь нежданные посетители. Не слишком убедительно.

– Пожалуй. – Вскочив, майор Литлтон зашагал по комнате, потом остановился на прикаминном коврике и сверху вниз посмотрел на элегантного сэра Джона, сидящего в глубоком мягком кресле. – А мог ли он выбрать лучшее время? – спросил он. – Мог, черт побери! Против него сейчас не больше улик, чем против нас троих! Даже меньше. У каждого из нас – Петтифера, Хоуп-Фэрвезера и меня – был серьезный мотив. А какой мотив у Миллса? Никакого. Если хочешь знать мое мнение, он все хорошенько продумал бы, если бы совершил убийство.