Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

Решительно, от этого мальчика, хитрого, как домовой, ничто не ускользало. Что касается загадочного намека на огонь, то боярин не стал задавать вопросов, решив узнать всю подноготную у самой Каллистраты.

– Надеюсь, твоя мать, как всегда, сможет увидеть в языках пламени нечто, что окажется мне полезным, – проворчал Артемий, пришпоривая лошадь.

Вскоре тропинка начала сужаться. По мере того как лес становился все непролазнее, верхушки деревьев плотнее заслоняли луну, делая темноту полной, густой и непроницаемой, словно саму ночь поглотила иссиня-черная тьма, равно как ночное небо и сомкнувшуюся влажную тень деревьев. И лишь уханье совы время от времени нарушало тишину, напоминая о существовании леса. Потом раздался жалобный крик кулика, потонувший в монотонном кваканье хора лягушек, говорившего о близости топкого болота, в котором чуть не погиб Артемий. И хотя дружинник был отважным человеком, он все же вздрогнул и благословил небеса за то, что на этот раз он путешествовал в обществе Филиппоса. Мальчик тоже молчал. Казалось, он целиком отдался возложенной на него миссии: провести гостя через грозный лабиринт, в котором ориентировался только он один.

– Приехали! – наконец сказал Филиппос.

И тут же из-за пелены облаков выглянула луна. Артемий узнал поляну с домом на сваях. В боковом окне, затянутом бычьем пузырем, горел тусклый огонек. Остальная часть дома была погружена во мрак. Только череп лошади выделялся белым пятном на темном фасаде. С легким поскрипыванием открылась дверь, и на крыльце появился женский силуэт.

– Мама, я привез боярина! – крикнул Филиппос.

– Какого боярина? – спросила знахарка, и Артемий понял, что она улыбается.

– Ты прекрасно знаешь какого. Того, кого лечила сегодня утром.

Мальчик ловко соскользнул на землю, вынудив Артемия самостоятельно позаботиться о лошади. Подняв еловую ветвь, Филиппос зажег ее и прикрепил к стене у входа. Каллистрата, которую теперь можно было разглядеть, приветствовала дружинника с верхней ступеньки крыльца.

– Чем на этот раз могу помочь тебе, дорогой гость? – спросила женщина. – Ты приехал за волшебной травой, чтобы излечиться от любовных страданий? Или чтобы купить расположение боярышни с золотистыми волосами, лазурными глазами и каменным сердцем?

– Не смейся надо мной, Каллистрата. В столь поздний час к твоему дому меня привела вовсе не любовь.

– Жаль! – улыбнулась Каллистрата, вводя боярина в большую комнату, пропитавшуюся запахами можжевельника, душицы и других трав, которых дружинник не мог определить.

От очага, в котором горел жаркий огонь, исходило тепло. Во второй раз дознаватель спрашивал себя, по какому волшебству он чувствует себя столь уютно – как это ни странно – в доме черноглазой знахарки. Но сейчас было не время расслабляться или шутить. Именно так он и сказал молодой женщине, лицо которой сразу стало серьезным.

– Прости меня, боярин! Удовольствие видеть в моем доме столь редкого и столь дорогого, как ты, гостя вынудило меня произнести эти неуместные слова. Что же произошло? Что вынудило тебя приехать в столь поздний час?

Артемий коротко поведал о том, что произошло в монастыре, рассказал о своих подозрениях относительно смерти юного послушника, подчеркнув важность, которую мог иметь этот эпизод в расследуемом им деле. Каллистрата выслушала его, не перебивая. Потом она сказала:

– Нет никаких сомнений, что симптомы, описанные тобой, указывают на сильнодействующий яд. Русские называют эту траву змеевкой или голубой болотной травой. Отвар из этой травы вызывает смерть через час или два после того, как его выпить. Возникает рвота, на верхней части тела появляются красные пятна. Однако эта трава встречается крайне редко. Надо хорошо ее знать, чтобы собирать и использовать. Тем более что эта же самая трава, истолченная в порошок, служит основой для приготовления лучшего в наших краях бальзама, заживляющего раны. Вот, посмотри. У меня есть почти готовое зелье из голубой травы. Через два-три дня бальзам загустеет, и им можно будет смазывать раны.

Каллистрата взяла с полки один из маленьких глиняных горшков и протянула его Артемию. Дружинник осторожно приподнял промасленную тряпицу, закрывавшую горшок, и понюхал зелье. Запах оказался знакомым. Он чувствовал его на губах несчастного юноши, который умер час назад.

– А вот сама голубая трава. Будь осторожен, не дотрагивайся до нее и не растирай пальцами.