Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Но, – заметил Владимир, – тысяцкий отыскал медальон на шее дочери, а это доказывает, что…

– Пусть твоя светлость вспомнит: Радигост не сам нашел медальон! Его нашла служанка Настасьи, занимавшаяся посмертным туалетом боярышни. Она наверняка нашла медальон в кармане платья своей госпожи и отдала его боярину вместе с другими вещами Настасьи. Поскольку цепочка не была порвана, Радигост решил, что Стриго подарил медальон своей невесте в знак примирения… Надо сказать, что Стриго практически не помогал мне защищать себя, замкнувшись в молчании!

– Но я был в отчаянии, боярин, – сконфуженно пробормотал молодой человек.

Его прервал князь:

– Вот и последняя загадка прояснилась! Значит, я возвращаюсь к третьему делу, которое предстоит уладить. На этот раз речь идет о личном долге. Мессир Ренцо, ты спас жизнь моей невесте. Русские князья благодарят за столь важную услугу, даруя свой меч, свою шубу или лучшего коня из конюшни. Но ты чужеземец, и я не знаю твоих пристрастий. Проси, что хочешь!

– Князь, – ответил Ренцо, низко кланяясь. – Я охотно последовал бы русскому обычаю… Но случилось так, что я хочу попросить тебя о более определенном: речь идет о руке боярышни Мины. Замолви за меня словечко перед ее отцом и благослови меня. Ничего другого мне не надо.

Князь недоверчиво посмотрел на Ренцо, а потом громко рассмеялся.

– Право, мессир, нам в Смоленске будет тебя не хватать! Тебе всегда удается всех удивить! Одному Богу известно, как боярышня сумела заставить тебя переменить мнение! Но раз вы оба согласны… Братослав получит пять гривен в качестве утешения за разорванную помолвку. Что касается вас двоих, то вы можете отпраздновать свадьбу завтра утром, вместе со мной и Гитой.

Артемий впервые увидел, как покраснели бледные щеки Мины. Губы девушки задрожали. Она сняла высокий головной убор, украшенный лентами, и бросила его на пол. Короткие черные локоны делали ее похожей на юношу, переодевшегося в девушку.

– Вот, княже, как мне удалось заставить Ренцо изменить мнение, – сказала Мина. – После своего целомудрия мне пришлось принести в жертву свои волосы, чтобы убедить Ренцо в своем желании увидеть мир, одной или в его обществе. Я доказала, что для осуществления своей мечты я не нуждаюсь в его защите! И только тогда Ренцо позволил своему сердцу заговорить!

Мина пристально посмотрела на венецианца, и в ее темно-серых глазах вспыхнула такая же мимолетная улыбка, как луч солнца, на мгновение пронизывающий грозовое небо.

Наступал вечер, когда Артемий и Филиппос устроились в беседке в саду перед большим кувшином с медовухой. Сумерки и тишина сделали дознавателя молчаливым. А вот Филиппос, щеки которого буквально горели, без устали пересказывал события трех последних дней. Вдруг скрипнула калитка, и в сад вошла парочка. Они говорили громко, казалось, спорили. Когда они остановились посредине прохода, до беседки донесся голос девушки.

– Нет, нет и нет! – восклицала Мина. – Сначала мы поедем в твою страну. Затем решим, в каком направлении двигаться дальше.

– Разумеется, это вездесущий венецианец и его нежная подружка! – проворчал боярин. – Мы сможем обрести спокойствие лишь после их отъезда!

– Как, они опять ругаются! – воскликнул Филиппос. – О, нет! Хватит ссор между сговоренными!

Спустившись по ступенькам беседки, Филиппос побежал к Мине и Ренцо. Догнав парочку, мальчик принял важный вид и произнес на греческом десяток фраз, желая будущим супругам счастья и согласия. Заканчивая свою речь, он обратился к Мине по-русски, и в его глазах засверкали насмешливые искорки:

– А тебе, боярышня, я скажу, что в той стране принято говорить: «Пусть жена следует за мужем, как нитка за иголкой!»

– Когда ты лучше узнаешь женщин, Филиппос, – ответила Мина тоже по-русски, – ты поймешь, что они учатся держать иголку в руках намного раньше, чем подражать нитке!

Несмотря на настойчивые просьбы Ренцо, ни девушка, ни мальчик не захотели переводить последние реплики. Взявшись за руки, парочка направилась по боковой дорожке. Артемий проводил их меланхолическим взглядом. Когда Филиппос вернулся в беседку, дружинник сказал:

– Не волнуйся за них, они созданы друг для друга! Они оба немного сумасшедшие… Но, в конце концов, может, речь просто идет о другом взгляде на мир!

– А я предпочитаю Альдину, она такая нежная! Как подумаю, что Ренцо придется терпеть…

– А ты думаешь, что тебя легко терпеть со всеми твоими выходками? – возразил Артемий.