Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Но нигде нет следов крови! – заметил Артемий.

В этот момент прибежали отроки. Они молча смотрели на тело Андрея, потом Митько подошел к стражнику и хрипло сказал:

– Это ты, подлый трус, довел его до такого состояния? Я сверну тебе шею! Андрея должны были судить за убийства. Но он находился в темнице. И не было никаких причин так жестоко обращаться с ним!

– Благородный дружинник! Клянусь Святой Троицей, я ничего не делал! – взмолился стражник.

– Тогда кто? – рычал Митько. – Может, призрак Феофано?

– Я не знаю, что произошло, – жалобно простонал стражник. – Я здесь с самого утра, но никто не приходил, кроме боярина Артемия. Правда, ночью темницу никто не охраняет, но мы вешаем дополнительный замок. Эту дверь выбить невозможно.

– Он прав, – вмешался Василий. – Ворота недалеко, и два стражника, стоявшие ночью на посту, наверняка услышали бы шум.

– Меня смущает, что на теле нет ни одной царапины, – заявил Артемий.

Обратившись к знахарю Мануку, дружинник велел:

– Осмотри его шею. Нет ли там сломанных позвонков?

При помощи Филиппоса молодой знахарь выполнил распоряжение дознавателя и отрицательно покачал головой.

– Спустимся в узилище, – сказал дружинник отрокам.

Они внимательно осматривали темницу, как вдруг Филиппос воскликнул:

– Моя белая мышка! Но… что с ней?

Животное лежало под скамьей. Осторожно взяв мышку, мальчик пощупал ее безжизненное тельце. Лапки мышки слегка вздрогнули, но потом животное замерло неподвижно.

– Посмотри, боярин! – сказал Василий, подбирая маленький кусочек пирога рядом с тем местом, где Филиппос обнаружил животное. – Мышка не могла съесть целый пирог. Может, наш узник отведал то же яство?

– Значит, Андрей был отравлен? – воскликнул Митько.

Ничего не ответив, Артемий взял кусочек пирога из рук Василия, завернул его в носовой платок и положил в карман. Не сказав ни слова, он вышел во двор. Отроки и Филиппос последовали за ним. Мальчик прижимал трупик мышки к груди, его глаза наполнились слезами.

Оказавшись на улице, Артемий подошел к носилкам и, разогнав нескольких любопытных слуг, которые засыпали воинов вопросами, спросил у знахаря:

– Известен ли тебе яд, внешние признаки которого похожи на кровоподтеки?

Манук погрузился в размышления, потирая нос. Немного помолчав, он поднял на Артемия умные глаза и сказал:

– Я понимаю, куда ты клонишь, боярин. Действительно, существует зелье на основе бобов тонка , которое призвано улучшать текучесть и циркуляцию крови. Но высокие дозы этого препарата очень опасны, поскольку вызывают внутренние кровотечения, приводящие к смерти. Вне всякого сомнения, такое снадобье можно использовать в преступных целях. Если ты думаешь именно об этом, то знай, что этот яд не имеет вкуса и действует через несколько часов.

– Полагаю, чтобы воспользоваться этой субстанцией как ядом, надо обладать определенными знаниями в области медицины? – спросил Артемий.

– Не обязательно, – ответил Манук. – Дерево, на котором растут бобы тонка , встречается только в странах с теплым климатом, однако само снадобье довольно широко распространено. Любой знахарь, который держит лавку на базаре, может описать тебе его действие, поскольку торговцы снадобьями обязаны предостерегать своих клиентов от возможных несчастных случаев.

– Посмотри, боярин! – вдруг воскликнул Филиппос, показывая Артемию трупик мышки. – У нее такие же синие пятна!

Артемий и знахарь склонились над безжизненным животным. Белая шерстка не могла скрыть кровоподтеки, покрывавшие тельце. Артемий молча вынул из кармана носовой платок и показал кусочек пирога, который подобрал в узилище.

– Вот доказательство, которое нам необходимо, чтобы подтвердить причину смерти! – возбужденно воскликнул знахарь. – Если я правильно понял, мышь сгрызла лишь крошки пирога. Стремительное появление симптомов доказывает, что пирог содержал большую дозу яда, смертельную дозу!

– Благодарю тебя, – сказал Артемий, отпуская Манука. – Ты сообщил полезные сведения. При случае я скажу князю, что он может быть доволен преемником Саркиса.

– Армяне – лучшие врачи в мире! – заметил Манук. Его глаза блестели от гордости. – Мне предстоит еще многому научиться, но я постараюсь быть достойным своего учителя… поскольку Саркис, какими бы ни были его прегрешения, – прекрасный врач.

Покраснев, он поклонился дознавателю и удалился. Артемий велел воинам унести тело и положить в небольшом здании около часовни, стоявшей в глубине двора. Оставшись наедине с отроками и Филиппосом, боярин знаком приказал им следовать за ним и направился к саду. Убедившись, что они одни, дружинники и мальчик расположились в беседке. И только тогда Артемий дал волю своему гневу.