Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

Пройдя в придел, Артемий взглянул на силуэт. Человек стоял на коленях перед алтарем. Андрей молился. Пресвятая Богородица в лиловом хитоне, с челом, украшенным звездами, казалось, парила над ним, подняв руки, словно хотела обнять весь мир.

Дознаватель, немного поколебавшись, протянул меч Митьку, темный силуэт которого возник справа, и вошел в придел.

Не замечавший присутствия дружинника, Андрей, похоже, был в трансе. Он бормотал обрывки молитв, а слезы ручьем текли по его бледному лицу. Когда Артемий осторожно положил руку ему на плечо, молодой человек задрожал всем телом. Не вставая с колен, он обернулся и обратил на дознавателя горящий взгляд своих красных глаз с синими кругами вокруг.

– Пойдем со мной, боярин, – сказал дружинник. – Ты помолился, открыл свое сердце Господу. Теперь тебе надо объясниться с людьми.

– Я знаю, – прошептал Андрей. – Только… Кто сможет меня понять? Я самому себе внушаю ужас! И не могу надеяться на прощение!

– Не мне тебя судить. Я просто хочу, чтобы ты обо всем рассказал. Это принесет тебе облегчение, поверь мне.

Наклонив голову, Андрей с трудом выпрямился. Он дрожал, у него подкашивались ноги. Артемий позвал отроков. Поддерживая молодого боярина, дружинники довели его до дворца. Они встретили князя, и старший дружинник коротко рассказал Владимиру о своих недавних открытиях. Нахмурившись, с искаженным от ярости и негодования лицом, Владимир молча слушал дружинника. Он хотел обратиться к Андрею, но, подчиняясь знаку Артемия, довольствовался тем, что испепелил молодого человека взглядом. Казалось, Андрей погрузился в странную оторопь. Его глаза потухли, лицо походило на восковую маску.

– Князь, будет лучше, если ты оставишь меня наедине с ним, – сказал Артемий, когда Митько и Василий усадили Андрея перед столом писца. – Твое присутствие смущает его. А ведь я должен получить полное признание, чтобы судить его.

Скрепя сердце князь вышел в сопровождении отроков. Оставшись наедине с пленником, Артемий посмотрел на жалкого человека, сидевшего напротив, и ласково сказал:

– Ведь ты убил из-за любви к Гите, не так ли?

Постепенно взгляд Андрея оживился, словно ему на ум пришли далекие воспоминания.

– Из-за любви к Гите?

Вдруг губы Андрея скривились в горькой усмешке.

– Я тоже так думал! Но я грешил из-за гордыни! Я возомнил себя равным всемогущему Богу, вольному давать или отнимать жизнь. Своими знаниями я поделился с Гитой. Она – мое создание! Я отдал ей все, что у меня было самого ценного. Несправедливо, что она принадлежит другому! Я думал, мне все позволено, чтобы сохранить ее…

– И ты украл драгоценности, поскольку это был единственный способ отсрочить свадьбу, если не помешать ее браку. Именно поэтому ты сначала убил стражника, потом Настасью, затем тысяцкого, который пригрозил тебе, что обо всем расскажет князю. Так все было?

– Да, я убил…

Андрей с ужасом взглянул на свои руки.

– Было столько крови! Всюду кровь… Я вышел из дома Радигоста и принялся бродить по городу, словно безумец. В конце концов я оказался на пристани. Там я бросил этот проклятый кинжал в реку. Было бы лучше, если бы я сам бросился в Днепр! Если бы ты знал, боярин, какое отвращение и презрение я испытываю…

Вдруг взгляд Андрея застыл. Он покачнулся.

– Теперь болезнь снова возвращается! – глухо сказал он. – Это кара…

Забившись в конвульсиях, Андрей упал как подкошенный. Артемий увидел, что на губах юноши выступила пена. Дружинник хлопнул в ладоши. Отстранив стражника, в комнату вбежал Владимир, за ним отроки.

– У него приступ! Надо позвать врача! – закричал Артемий.

Стражник бросился за врачом. В дверном проеме показались лица любопытных. Филиппос пробрался сквозь толпу, за ним шел Деметриос.

– Я знаю эту болезнь! – заявил грек. – Надо вложить ему в рот кусок ткани, чтобы он не откусил себе язык!

Артемий вопросительно взглянул на Филиппоса.

– Он прав, – подтвердил мальчик. – У него приступ…

– …эпилепсии, – закончил грек. – Как только он сможет что-нибудь проглотить, надо дать ему успокаивающий настой. Он заснет. Затем он снова сможет отвечать на твои вопросы, боярин.

Врач, дом которого находился на другом конце площади, прибежал через четверть часа. Он подтвердил диагноз Деметриоса. Когда приступ пройдет, больной заснет и будет спать несколько часов. Следовательно, допрос возобновится только завтра утром. Впрочем, князь был доволен. Узник сделал признание. Осталось уточнить только одну важную деталь: где преступник прятал драгоценности. Таким образом, дело можно было считать раскрытым.