Анна Грэм - День 21. Книга первая

Мысль пойти перекусить застала меня за чтением стенографии прошлогодней конференции ВОЗ. Спустившись вниз, в закрытое заведение только для сотрудников Отдела, я заметила Браунинга, сидящего за моим любимым столиком в самом углу. Кажется, он уже собирался уходить. Это не могло не радовать.

– Столик для социопатов? – Я потроллила саму себя и его заодно и плюхнулась в кресло напротив, боясь, что меня кто-нибудь опередит.

– То, что нужно, – он закатил глаза и обречённо вздохнул.

– Тоже бесит опенспейс? Я бы сдохла.

– Как думаешь, если я принесу Максвеллу коробку пончиков, он выделит мне отдельный кабинет?

– Ты же старший аналитик, попробуй.

– Я взяла вам кофе, сэр. – Мимо провиляла бёдрами стажерка Дебби Левицки.

Даже из своего тёмного угла я почувствовала запах её духов, пряный и сладкий, наверное, с феромонами. Ну, конечно, чем ещё заниматься в отделе аналитики, как не распространением флюидов молодой здоровой самки?

– Но я вечно всем нужен, – ответил Браунинг, проводив ее взглядом, полным задумчивости и скуки. Феромоны Левицки на старшего аналитика, кажется, не действовали.

Официантка принесла мне «как обычно»: чёрный кофе, тосты, сыр и овощи на гриле. Я всё ещё надеялась поесть одна.

– Она не выглядит слишком умной.

– Она делает, что скажут и почти даже не тупит. Академия присылает стажеров, не отвертеться. – В ответ я лишь пожала плечами. Надеюсь, он поймёт, что это жест сочувствия. – Зато я «сэр».

Браунинг устало потёр лицо – я услышала, как под его ладонями зашуршали колючки отрастающей щетины – и снова закатил глаза. Я улыбнулась, его сарказм пришёлся мне по вкусу.

Браунинг уже не вызвал у меня такого дикого утреннего раздражения – к обеду я «раскачалась» и перестала ненавидеть всё вокруг. Я посмотрела на него придирчивым взглядом инспектора. Кожанка поверх белой офисной рубашки – бунтарский дух, втиснутый в деловой дресскод?

– Привет. Кстати. – Он забыл поздороваться и теперь мягко, и виновато улыбался мне, я в ответ помахала ему вилкой. – Как ты?

В целом, после развода или после вчерашнего? Он не уточнил, я тоже уточнять не стала.

– В норме.

На все три вопроса я бы ответила одинаково.

Уткнувшись в меню, которое каждый из нас знал наизусть, я приняла задумчивый и внимательный вид. Говорить мне не хотелось. Я надеялась, что помимо гениального аналитического ума природа отсыпала Браунингу хотя бы немного эмпатии.

– Ладно.

Он будто бы нехотя встал из-за стола, задержался, нависнув надо мной со своей внушительной высоты. Я вспомнила, как на первом курсе Академии он вечно загораживал мне обзор.

Сделав несколько шагов, Браунинг остановился.

– Флоренс?

– А?

Замешательство. Я вижу на его всегда каменном, чуть надменном лице замешательство. Это невольно заставило меня напрячься.

– Ничего.

Он ушёл, и я выдохнула. Накинув на соседнее кресло куртку, я создала видимость того, что место занято. Теперь никто не потревожит меня и моё одиночество.

Ровно в 6:00 сирена оповестила нас об окончании комендантского часа.

Я привыкла просыпаться за десять минут до неё и лежать в постели в тревожном ожидании этого резкого, пронизывающего до костей звука. Я натянула одеяло до подбородка, у меня жутко замёрзли ноги. Уже два года я спала в постели одна, но до сих пор не могла привыкнуть к ледяным простыням – одной меня не хватало, чтобы их нагреть. Живот сводило судорогой – осталось несколько секунд. Я прижала к ушам ладони и зажмурилась…

«– Фло, я же просил тебя не добавлять базилик в рагу.

Вилка лязгнула о тарелку, этот мерзкий звук заставил меня вздрогнуть. Я обернулась и, по привычке вытерев руки фартуком, взглянула на Патрика. Он смотрел куда-то перед собой, на лице его вздулись желваки. Я ещё не успела толком испугаться, но уже ощутила острый укол вины – она стала моим безусловным рефлексом.

– Прости, я забыла…

– Опять забыла? Фло, ты стала часто забывать, у тебя что-то с памятью?

Я судорожно пыталась вспомнить, что я ещё забыла. Но как я могла вспомнить то, что забыла? Это же невозможно. Бред, просто бред…

– Извини, наверное… да, видимо, я прослушала.

– Всё, что касается меня, Фло, ты постоянно пропускаешь мимо ушей. Тебе плевать на меня?

– Нет, не плевать.

– Я два раза говорил тебе про чёртов базилик, и вот он снова в моей тарелке.

Такой Патрик пугал меня. Он не повышал голос, но его слов, интонации и взгляда, было достаточно, чтобы заставить меня вытянуться в струнку, опустить голову и отвечать, чеканя слова, будто на допросе. Я убеждала себя, что это у него профессиональное и не имело ко мне отношения, но страх от этого никуда не девался.