Мик Зандис - Круг. Агентство чрезвычайных ситуаций

– Моя? – удивилась она.

– Ну да. Как вы вообще стали владелицей галереи? Вы тоже рисуете?

– Разве что пробую чуть-чуть, так, для себя. И это не моя галерея. Я только спонсор. Как-то так получилось. Однажды гуляла по Старой Риге и совершенно случайно заглянула на выставку перед самым закрытием. Художник уже складывал холсты, а я хотела что-то приобрести для дома. Он пригласил в свою мастерскую, познакомил с другими. Так и пошло.

– А муж? Вы упоминали о ревнивом муже. Его не напрягают ваши знакомства? Почему его не было с вами? Кстати, это не он следует за нами в черном джипе?

– Нет, что вы, – ничуть не удивилась она. – Это водитель Петериса. А муж… он часто бывает занят по бизнесу. И мы с вами уже пришли.

И она сделала рукой жест, то ли указывающий на стеклянную дверь ресторана «Монтероссо», то ли начисто отметая любые возможности дальнейшего разговора об ее муже.

Из окна лучшего в городе отеля открывался вид на Понтийские острова. К последнему дню медового месяца, казалось, даже их кожа пропиталась солью Тирренского моря. Они наслаждались изысканной морской кухней в заведениях Террачины и Понцы, съездили в Ватикан, поднялись на Везувий и целый день блуждали по возрождающейся из пепла Помпеи. Она ступала по высеченным из лавы без малого три тысячелетия назад камням мостовой, любовалась искусно выложенной мозаикой, поражалась огромным открытым амфитеатрам, в которых в прошлые времена могло разместиться все население города. Янис послушно следовал за ней по лабиринту улиц и, похоже, скучал, отчего она ощущала себя немного виноватой. Было жарко, все таверны закрылись две тысячи лет назад, и никто не предлагал охлаждающих напитков. В храме Исиды муж долго вслушивался в напоминающие волчий вой электронные голоса, которые имитировали призывные песнопения древних жриц любви. Когда они вышли наружу, он равнодушно скользнул взглядом по неприметной табличке на полуразрушенном строении напротив храма и застыл на месте. «Как почуявшая след гончая», – почему-то подумала она.

– Ты понимаешь, что это значит?! – с внезапным воодушевлением сказал он.

– Ромул и Рем, – вслух прочитала она. – Написано, что они родились в этом палаццо. Просто не верится! Так звали основателей Рима. Получается, они родом отсюда?

– Именно! И ты вспомнила! Значит, к тебе возвращается память!

– Если бы! Я откуда-то знаю о многих вещах, но не о том, откуда эти знания почерпнула. Может быть, в моих ячейках памяти лучше сохранилось прочитанное в книгах. К тому же я погуглила кое-что об Италии перед поездкой.

– Тебе надо больше видеть, пробовать, ощущать. Я сделаю для этого все. Мы вместе сделаем. А теперь подумай! – глаза Яниса возбужденно заблестели. – Это не просто табличка. Это разгадка легенды. Понимаешь?

– Ты…

– …о Ромуле и Реме, – закончил за нее он, – которых якобы вскормила и воспитала волчица. Но это же сущий бред. Люди формируются в детстве. Дети волчицы выросли бы дикими и нелюдимыми. Такие не строят города, не меняют историю. Ты видишь, на самом деле близнецы с рождения были знатными людьми и жили в богатом палаццо, в этом самом. Я все понял! Они каждый день слышали зазывный вой жриц любви и наверняка были завсегдатаями этого храма. Отсюда и легенда о волчице… Волчице любви! Как ты думаешь, это тянет на историческое открытие?

Вечером в Террачине они отметили последний день медового месяца в большом рыбном ресторане, где рекой лились музыка и молодое белое вино. Они смаковали экзотические морепродукты, танцевали, шутили. Янис удивил ее обширными знаниями о жрицах любви и их ритуалах. Он рассказывал, как к почетному званию жриц девушек из знатных семей готовили по нескольку лет, как обучали тайным техникам любви, многие из которых на сегодня утеряны. Не к банальному сексу, а к настоящему искусству возбуждения, в ходе которого использовалось все – руки, грудь, язык. Все, что доводило мужчин до безумия.

– Тебе это интересно? – несколько раз переспрашивал он, и она согласно кивала. Помпея тоже не выходила у нее из головы, а внезапный интерес мужа к истории откровенно радовал. С каждым новым словом его голос звучал все нежнее, словно обволакивал бархатом, и она, все меньше вслушиваясь в значение слов, в захватывающем ожидании воспринимала их как музыку, как восхитительную любовную прелюдию.

Утром она проснулась от ощущения, что в нее проникает что-то жесткое. Передернувшись, она широко распахнула глаза и приподняла голову. Раннее солнце сквозь неплотно зашторенное окно заливало гостиничный номер мягким светом средиземноморского утра. Невесомое одеяло было сбито в неровный ком на краю кровати, и она лежала полностью обнаженной. Муж, приподнявшись на левом локте, полулежал рядом и, не мигая, смотрел на нее. Его ноздри широко раздувались, а правая рука неустанно двигалась.