Он был красив, как кинозвезда, практически безупречен. Чеймберс даже подумал, что, возможно, он был актером . Это точно подходило к жаждущей внимания ментальности, которая требовалась, чтобы забраться на подиум и позировать, пока не окоченеешь.
Чувствуя себя более уверенно, Чеймберс встал на ноги, чтобы рассмотреть какие-то отличительные знаки или приметы, и наклонился, приблизив лицо на несколько дюймов к статуе так, что пар его дыхания отражался от блестящей кожи.
Что-то не так… Что, он определить не мог… Может, что-то с глазами? Голубые, как лед… Напряженные… Пронизывающие… Не остекленелый взор пустого сосуда.
Он глядел в них, зачарованный… когда его схватили.
Инстинктивно отшатнувшись назад, Чеймберс вырвал руку из хватки и почувствовал, что падает. Когда он ударился о землю, из него вырвался резкий выдох.
– Детектив! – закричал Винтер, подбегая первым.
– Он… – прохрипел Чеймберс, глядя в ночное небо. – Он…
– Что? Я вас не понимаю. Просто не двигайтесь! – Винтер повернулся к своей партнерше: – Вызови «Скорую»!
Чеймберс попытался встать.
– Пожалуйста, сэр. Не двигайтесь! – продолжил Винтер.
– Он… Он все еще… жив! – выпалил Чеймберс, ложась обратно и с трудом дыша. Тем временем ужас на лицах сменился на лихорадочные действия.
И все это время он просто лежал, не в состоянии делать ничего, кроме как смотреть на мигающие звезды и трагическую, но сюрреалистично красивую фигуру над ним.
Винтер все-таки накинул свою куртку на плечи неподвижного человека, хотя и понимал, что такое проявление милосердия сродни тому, чтобы бросить губку в цунами. Они попробовали его передвинуть, но обнаружили, что большинство его суставов не разгибались, а неудобная поза предотвращала любые попытки спустить его без посторонней помощи. И поэтому Винтер остался там рядом с ним, монологом бормоча заверения и ложные обещания, заполняющие время, пока вслед за Деано из-за деревьев не появилась вереница синих мигалок.
Чеймберс поднялся на ноги как раз вовремя, чтобы убраться с дороги. C помощью подъемника двое пожарных накрыли замерзшего мужчину одеялами, прежде чем переместить его с плиты на кресло-каталку. При этом поза их пациента практически не изменилась. Как только его со скрежетом опустили на землю, они передали его парамедикам, которые поспешно укатили его в «Скорую».
– Надеюсь, вы не планируете спать ближайшие полгода, – сострил Винтер, присоединяясь к Чеймберсу, наблюдающему, как команда скорой помощи торопливо подсоединяет оборудование. – Кажется, я сегодня капитально облажался.
Чеймберс не ответил. На самом деле, болтливый полицейский был ему симпатичен, но оспорить его точную оценку своих действий казалось трудной задачей.
– То есть мы приехали на час раньше вас, – продолжил Винтер. – Мне нужно было туда подняться… не так ли?
Чеймберс повернулся к нему. Будучи и старше, и мудрее, он подумал, что это один из тех идеальных моментов, чтобы преподнести юноше перл мудрости, который он пронесет через предстоящие годы.
– …Ага.
Винтер явно корил себя за это, но все равно сменил тему:
– Признаков борьбы нет?
– Я не видел.
– Кто бы мог сделать с собой что-то подобное?
Чеймберс собирался ответить, когда из машины «Скорой» послышался крик:
– Дефибриллятор!
Монотонный звук пронесся над поляной, пока толпа спасателей беспомощно наблюдала.
– Готово!
– Разряд!
Тело едва вздрогнуло, несмотря на прошедший сквозь него электрический заряд.
– Пульса нет!
– Заряжается!
Пока другие наблюдали за развитием неизбежных событий, Чеймберс отвернулся от тщетных попыток реанимации и подошел к опустевшему подиуму.
– Итак, что вы думаете? – спросил Винтер, следуя за ним. – …Детектив Чеймберс?
– Кто бы смог сделать с собой что-то подобное? – пробормотал он в ответ, все еще погруженный в раздумья, тем временем исследуя следы вокруг большого каменного основания. – Это радикально. Несомненно. И все же такое чувство, что это как-то… – он подыскивал правильное слово, пока мужчина, которого они обсуждали, умирал в двадцати метрах от них, – небрежно.
– Небрежно? – слегка потрясенно переспросил Винтер.
– Та бегунья могла позвонить двенадцать часов назад, – объяснил Чеймберс, глядя на деревья, словно там кто-то был. – Все могло быть совсем по-другому.
– Правда.
– И почему здесь? – продолжил он. – Это видное место, но оно также загорожено деревьями почти со всех сторон и на высоте десяти футов. Если задумка состояла в том, чтобы уйти величественно, почему не забраться на колонну Нельсона или, по крайней мере, сделать это в более людном месте?
Читать дальше