Брайан Фриман - Бесконечность

– Вы сможете вернуться обратно в город? – спросил Уоррен. – Родственники, друзья, есть кто-нибудь, кто вас заберет?

Я не знал, что ему сказать. Близких родственников у меня не было. Мои родители умерли, когда мне было тринадцать лет. Это стерильная версия, которую я рассказываю людям; так значительно проще, чем признаться, что отец у меня на глазах убил мою мать, после чего покончил с собой. После этого я перебрался к дедушке. Эдгару сейчас девяносто четыре года, и машину он больше не водит. Мы с ним и ладим, и не ладим, если вы понимаете, что я хочу сказать. И так было всегда.

Что касается друзей, другом детства, который всегда вытаскивал меня из разных передряг, был Роско Тейт, и он умер четыре года назад, после того как вытащил меня из очередной передряги. В буквальном смысле. Это была та ночь, когда я познакомился с Карли. Я был весь в крови, рука сломана, нога сломана. Роско, мертвый, сидел за рулем, со сломанной шеей. Я решил, что тоже умер. Я посмотрел в разбитые окна машины и увидел ангела, смотрящего на меня: ее платье развевалось на ветру, рука тянулась, чтобы взять меня за руку. Ее тихий голос шептал, что помощь уже идет, что все будет хорошо, что она меня не оставит.

Это была Карли.

И вот теперь ее больше нет. Еще одна авария.

– Если честно, у меня никого нет, – сказал я Уоррену.

– О, – ответил полицейский, топорща усы. – Ну, мы что-нибудь придумаем. Не беспокойтесь, мы доставим вас домой.

– Спасибо.

Пока мы сидели в комнате для допросов, дверь открылась. У полицейского на лице расцвело удивление, и он вскочил на ноги, стряхивая с плеч сахарную пудру. В дверях стояла женщина лет пятидесяти с лишним, миниатюрная и опрятная. Однако ее габариты нисколько не умаляли излучаемую ею властность. Ее светлые волосы были забраны в тугой пучок на затылке, оставляя на лбу короткую челку. У нее были вежливые карие глаза, а на губах застыло спокойное, нейтральное выражение. Форма на ней слегка промокла, словно она вошла с улицы, однако все складки были наглажены.

– Господин шериф! – воскликнул Уоррен. – Прошу прощения, я не знал, что вы придете.

Шериф бросила на своего помощника нетерпеливый взгляд, красноречиво говоривший, что нет ничего удивительного в ее появлении в участке в четыре часа утра. Река вышла из берегов, в подопечном ей округе погибла женщина. В здешних краях это было серьезно.

– Ты свободен, Уоррен.

– Да, мэм.

Уоррен поспешно удалился, бросив на меня сочувствующий взгляд. Шериф села за стол и раскрыла папку, в которой лежало несколько листов. Бросив взгляд на верхнюю страницу, я увидел, что это донесение чикагской полиции. У меня не было сомнений в том, что в нем фигурирует моя фамилия.

– Здравствуйте, мистер Моран, – сказала шериф. – Я шериф Синклэр. Примите мои глубочайшие соболезнования в связи с гибелью вашей жены.

– Благодарю вас.

Я прекрасно понимал, что в данных обстоятельствах ничего другого люди сказать не могут и после этих слов им становится лучше. «Я вам сочувствую». Но тому, кто только что потерял всё, смею вас заверить, легче от этого нисколько не становится.

– Я бы хотела, чтобы вы рассказали мне обстоятельства случившегося.

– Я уже все рассказал, шериф.

– Да, знаю, мои люди поработали с вами, и я понимаю, как вам нелегко, но было бы очень хорошо, если бы вы рассказали мне еще раз.

И я рассказал.

Я прокрутил все, словно фильм ужасов, от которого невозможно оторваться. Рассказал, как двухполосное шоссе исчезло, поглощенное иссиня-черной водой разлившейся реки. Как мы оказались в грязевом потоке, который извивался и брыкался точно морское животное. Как скользили по поверхности подобно танцору, пытающемуся выполнить пируэт, а затем перед машины нырнул вниз, и грязная вода заполнила салон.

– Все это ужасно, – сказала шериф Синклэр, когда я закончил. Все то время, пока я говорил, ее глаза не отрывались от моего лица. Почему-то у меня возникло ощущение, будто я подключен к детектору лжи у нее в голове, и датчики с каждым моим вдохом следят за моим сердцебиением. Она напомнила мне мою мать, которая также служила в полиции и определяла, когда я лгу, по одному лишь взгляду на мое лицо.

– Вы знаете, с какой скоростью ехали, когда оказались в воде? – продолжала шериф.

«Дилан, помедленнее!»

– Прошу прощения, что?

– Вы знаете, с какой скоростью ехали, когда оказались в воде?

«Дилан, пожалуйста, помедленнее!»

– Нет, не знаю. Очевидно, слишком быстро. Я чересчур поздно заметил, что река вышла из берегов, и не успел остановиться.