Эйвери Бишоп - Школа безумия

– Может быть. Или же утаили что-то бессознательно. Возможно, в мыслях вы рассказали мне все, но что-то еще осталось.

– Например?

– Это я спрашиваю вас, Эмили. Вы стали психотерапевтом из-за этой девочки. Вся ваша жизнь пошла по иному руслу из-за вашего чувства вины. Это очень важно.

– Я знаю.

– Вы так ее и не нашли.

– Я пыталась.

– Может, вы недостаточно старались.

– Вы шутите, что ли? Я наняла частного детектива. Потратила триста долларов. Когда она и ее мать уехали, она, по сути, исчезла.

От отчаяния в собственном голосе я внутренне съежилась.

– Никто просто так не исчезает, – сказала Лиза. – Вы пробовали искать ее в Интернете? Может, она есть в «Фейсбуке».

– Я не пользуюсь «Фейсбуком».

– Рада за вас. Но, возможно, Грейс им пользуется.

– Не думаю, что Грейс – причина того, что мне приснился кошмар.

Лиза взглянула на часы.

– У нас мало времени, так что давайте закругляться. Эмили, будьте со мной честны. Скажите, вас раздражает, когда вы точно знаете, что нужно вашей клиентке, чтобы помочь себе, но она упорно отказывается это видеть?

Я не ответила.

– Думаю, именно это здесь и происходит. Как психотерапевты, мы хорошо видим, что происходит с другими людьми, когда же дело касается нас самих, мы становимся на редкость не сообразительны.

– Так что, по-вашему, мне нужно делать?

– Вы отлично знаете, что вам нужно делать.

Я на миг задумалась, затем покачала головой.

– Это было бы неловко. Я много лет не видела Оливию и не разговаривала с ней. И вдруг появлюсь неизвестно откуда…

– Позволю себе откровенность. – Лиза впилась в меня серыми, как океан, глазами. – Дело не в Оливии. Дело не в семье Оливии, хотя я уверена, они будут признательны, если вы приедете на похороны. Речь идет о том, чтобы поставить в этой истории точку.

– Какого рода точку я поставлю, если поеду на похороны Оливии?

– Вам это лучше знать. Это вам снилась девушка, у которой кровоточат запястья.

Я снова села на кушетке, так резко, что Лиза вздрогнула.

– Черт, не могу поверить, что я не соединила точки.

– Какие точки?

– Моя новая пациентка. Ее зовут Хлоя. Я видела ее только вчера, прямо перед тем, как встретилась с мамой, и она рассказала мне об Оливии. Ей тринадцать, и она режет себя.

Лиза промолчала.

– Неужели вы не видите? Хлоя порезала себе запястья. Возможно… возможно, встреча с ней прямо перед тем, как я узнала о самоубийстве Оливии, и стала причиной того, что мне приснился этот сон.

Лиза ничего не сказала, просто встала со стула, разгладила складки на юбке и направилась к двери.

– Вам не кажется, что я права?

Лиза умолкла и повернулась ко мне.

– Это зависит от обстоятельств. Вам когда-нибудь снился кошмар о ком-то из ваших пациентов?

Мне не нужно было даже думать. Я покачала головой.

Лиза понимающе улыбнулась.

– Увидимся на следующей неделе, Эмили.

Кто бы ни звонил с неизвестного номера, он оставил сообщение на голосовой почте. Идя по парковке к своей машине, я прижала телефон к уху и включила сообщение.

– Привет, Эмили, это Кортни. Сколько лет, сколько зим. Твоя мать связалась со мной и сообщила об Оливии. Даже не верится, правда? Она сказала, что похороны завтра, в Гаррисберге, и я подумала, может, ты тоже планируешь поехать? Я подумала, что мы могли бы поехать вместе. Позвони мне, когда будет возможность.

Я проскользнула за руль и уставилась на телефон. Мне почти хотелось вновь прослушать голосовую почту – голос Кортни, такой знакомый и одновременно такой чужой, – потому что я наверняка неправильно ее расслышала, что моя мать якобы связалась с ней.

Оставить это. Вот что я решила сделать. А в следующий раз, когда я увижу мать, поговорю с ней о том, кто дал ей право раздавать посторонним людям мой номер.

Мы не разговаривали уже много лет.

От кабинета Лизы до центра «Тихая гавань» было пять миль.

Поездка обычно занимала десять минут; пятнадцать, если движение было интенсивным. В те дни, когда я посещала Лизу, я всегда следила за тем, чтобы мое расписание в первый час после обеденного перерыва оставалось открытым. Это означало, что когда я вернусь на работу, у меня еще будет запас времени. Обычно я оформляла документы, но сегодня никак не могла сосредоточиться.

Когда я добралась до кабинета, в вестибюле со своим сыном, который играл с игрушечными кубиками в углу, уже ждала какая-то женщина. Я их не знала – мальчик не был моим пациентом, – но я улыбнулась женщине и направилась к двери, которая вела к кабинетам и запиралась на кодовый замок.