Сьюзен Льюис - Держи меня крепче

– Вечером шестого октября. Но поскольку день был воскресный, то я открыла почту только на следующее утро, в понедельник, когда пришла на работу.

– Как вы думаете, почему она послала видеозапись именно вам?

– Потому что она хотела, чтобы я помогла ее дочери.

– Она оставила какое-то сопроводительное письмо?

– Да.

– И что было в нем?

– Она просила меня, чтобы я забрала девочку у ее отца.

– Что-то еще?

– Она написала буквально следующее:

«Моей дочери нужна мать. Я не смогу стать ей матерью, а вы сможете. Просмотрите видеозапись, которую я вам посылаю, и помогите девочке».

– А где сейчас это письмо?

– Я стерла его вместе с этой чудовищной видеозаписью.

– Но лишь после того, как переправили видеозапись в полицию?

– Да.

– То есть впервые вы прочитали письмо и увидели видеозапись лишь в понедельник утром седьмого октября?

– Да.

– Получается, что шестого октября вы явились в дом Уэйдов совсем не потому, что вас об этом попросила миссис Уэйд? И не видеозапись спровоцировала вас на столь решительный поступок – взять Хло и увести ее прочь из дома?

– Нет, не это!

– Тогда почему вы поступили так, а не иначе? Расскажите суду, что именно случилось в тот вечер в доме Уэйдов, чему вы сами стали свидетельницей?

Энтони сделал шаг в сторону, чтобы не загораживать вид и не мешать присяжным всецело сосредоточиться на том, что станет сейчас говорить Шарлотта. А она вдруг почувствовала, что ее всю трясет, столь велико было нервное напряжение. Но неимоверным усилием воли она заставила вернуться к тем ужасным, можно сказать, роковым событиям воскресного вечера шестого октября.

– Моя мама уже вернулась к себе в Новую Зеландию, – начала она хриплым от перевозбуждения голосом. Замолчала, чтобы откашляться, и продолжила: – Мы провели вместе чуть более двух недель. Наша первая встреча после двадцати пяти лет разлуки. Неудивительно, что я была сильно расстроена после ее отъезда. А тут еще все эти страхи и переживания за Хло! С некоторых пор Хло постоянно была в моих мыслях. Я села в машину и поехала к морскому побережью, чтобы немного успокоиться, привести себя в порядок накануне новой рабочей недели. Как правило, морские пейзажи, вид бушующих волн всегда действуют на меня умиротворяюще. Но почему-то в тот день я места себе не находила. Все вокруг навевало на меня грусть. Не знаю, что было причиной моего тогдашнего уныния. То ли отъезд матери на меня так подействовал и мне хотелось, чтобы она снова оказалась со мной. То ли Хло… Мысль о том, что над ней так жестоко надругались… У меня сердце разрывалось от боли и от жалости к девочке. Особенно сейчас, когда я точно знала , что во всем повинен ее отец. Но как доказать это? У меня не было на руках никаких доказательств. Никаких фактов, могущих изобличить его. Он был умным человеком, умел манипулировать людьми. Учитель средней школы! Кто в здравом уме и твердой памяти поверит, что он способен на такое? Что он может творить подобное с собственным ребенком? И это с учетом того, что в его ведении находится столько ребятишек из района Южного Кестерли! И все же я понимала, что докапываться до правды придется любой ценой. Иначе мне не вытащить Хло из этого проклятого дома. В последние дни для меня стало настоящей мукой оставлять девочку после того, как я привозила ее домой из детского садика. Каждый раз я забирала ее из группы с таким страхом, можно сказать, с ужасом, но и тогда я ни секунды не сомневалась в том, что не брошу этого ребенка на произвол судьбы. Никогда!

Мне нужны были весомые аргументы, а их пока у меня не было. Ведь в тот вечер я и понятия не имела, что Эрика Уэйд уже отправила на мой рабочий почтовый ящик свое электронное письмо, содержащее эту душераздирающую видеозапись. Но когда после прогулки по побережью я снова села в машину, то вдруг почувствовала такое непреодолимое желание поехать на Норт-Хилл. Что толкало меня туда, сама не знаю. А вдруг я увижу личико Хло, сидящей у окошка, думала я. Она часто так делала, особенно когда я уезжала. Помашет мне ручкой, а у меня сердце кровью обливается при виде этого почти вселенского одиночества.

Когда я подъехала к дому, во всех окнах горел свет. Сама не знаю почему, но я вдруг страшно испугалась. Я немедленно притормозила машину на стоянке перед домом, вскочила на тротуар и помчалась к парадной двери. Дверь была открыта, и я вошла в холл. Окликнула хозяев, но никто не отозвался. Тогда я двинулась в сторону кухни и увидела, что дверь черного входа открыта и горит свет в сарае, который Брайан Уэйд использовал как свою студию. Помню, я инстинктивно замедлила шаг, стараясь двигаться бесшумно. Больше всего я боялась, что сейчас застану его вместе с Хло. И хотя сама мысль о том, что я могу увидеть, вызывала у меня отвращение, я понимала, что если застигну его непосредственно на месте преступления, то смогу вырвать девочку из его лап и сделать так, чтобы он более никогда и близко не подходил к ней. Словом, я тихонько пересекла сад и подошла к сараю. В окно мне была видна спина Уэйда. Он даже не повернулся в мою сторону. Я заглянула в окно и увидела, что он лихорадочно работает со своим компьютером и явно чем-то очень напуган. Естественно, он даже не заметил меня и не почувствовал присутствия постороннего человека рядом. Я поняла, что случилось что-то ужасное. Я увидела, что в саду вырыта огромная яма, но она была пуста. Неужели он выкопал ее для Хло, ужаснулась я своим самым страшным подозрениям и ринулась обратно в дом. Я вбежала на кухню и увидела огромную лужу крови, кровь сочилась в разные стороны из того, что лежало в центре кухни. Господи! – взмолилась я. – Только бы это была не Хло! Несмотря на ужас, сковавший все мои члены, я заставила посмотреть себя на лежащее тело. Это была Эрика Уэйд. Она была заколота ножом. И по обилию крови вокруг, и по ее широко распахнутым глазам я сразу же поняла, что женщина мертва.