Кристоффер Хольст - Убийство у синего моря

Сегодня вечером они мало что успели сделать. Только прошлись по дому – вверх и вниз по лестнице – и заглянули во все комнаты. Открывали ящики, трогали картины. Убедились, что в холодильнике, слава богу, ничего не пропало (к счастью, там были только консервы и спиртные напитки). Застелили большую кровать в спальне новым постельным бельем, а старое сложили в пакет для мусора. Патрик прошелся до конца улицы и купил несколько бутылок холодного пива и два картонных лотка с китайской едой. Они ели в постели лапшу и жареные блинчики с начинкой, а потом посмотрели несколько эпизодов сериала «Безумцы» на ноутбуке Патрика.

Но все это было несколько часов назад.

Теперь почти час ночи. Временами до слуха Эллы доносится шум проезжающей машины или гогот загулявшей компании ирландских парней, горланящих что-то на своем чудно́м диалекте. Возможно, в какой-нибудь другой жизни Элла совсем по-иному относилась бы к этому городку. Приезжала бы сюда каждый год и узнала бы Портраш получше. Но прежде всего узнала бы получше своих родителей – до того, как их не стало.

Пусть даже мама была своеобразным человеком с непредсказуемой – и это еще мягко сказано – психикой, все же… она была мамой. Ее мамой. Но пока Элла строила свою успешную карьеру актрисы, ее родители вели свою молчаливую замкнутую жизнь в Северной Ирландии и… В общем, в последние годы они созванивались всего пару-тройку раз в месяц.

Элла садится на постели. Трет руками лицо и запускает пальцы в свои густые светлые волосы. Ну почему я не могу просто взять и уснуть?

Она встает и подходит к окну, раздвигает гардины и выглядывает на тихую улочку. Мокрый асфальт, капли дождя на жестяном скате под окном.

В доме напротив во всех окнах погашен свет, за исключением нижнего этажа, где кто-то смотрит телевизор. Какое-то время Элла стоит, скрестив руки на груди, ощущая кожей ночную прохладу.

Внезапно что-то привлекает ее внимание, но Элла не сразу понимает, что именно.

Она прищуривается.

Чуть дальше по улице под фонарем кто-то стоит.

Человек в черном дождевике. Мужчина.

И смотрит на нее.

Стокгольм

Мы сидим почти в последнем ряду кинотеатра в центре города. В красных, обитых бархатом креслах.

Мы почти одни в зале, не считая пожилой пары и одного мужчины, который сидит чуть подальше. На экране – современная версия « Бегущего по лезвию» с Райаном Гослингом и Харрисоном Фордом в главных ролях. Оба довольно симпатичные, но честно говоря, я бы не захотела обменять сидящего рядом со мной мужчину на одного из них.

У меня на коленях – кулек со сладостями, у него – стакан попкорна. Немного неприятно слушать, как он постоянно шуршит рукой в районе своей промежности, но его это, кажется, только забавляет. Я отпиваю немного колы из моего гигантского бумажного стакана и придвигаюсь к нему на пару миллиметров поближе.

Мы оба чувствуем себя немного неловко. Я помню, пусть это и было сто лет назад, что когда начала встречаться со своим бывшим, Данне, то мы постоянно ходили в кино и тискались на задних рядах. Впрочем, я так делала со всеми парнями, которые у меня были. Обнимашки в темном зале кинотеатра – это восхитительно. В этом есть что-то уютно-подростковое.

Но сейчас о тисканье и речи не идет. Совершенно.

Если происходящее вообще можно назвать свиданием . Но у нас же свидание, правда?

Добиться определенности в наших с Адамом отношениях… очень сложно. Ведь мы, как ни крути, знакомы друг с другом всего несколько месяцев. А если учесть, что наша первая встреча больше напоминала допрос, где я была свидетелем, а он – ведущим расследование полицейским, то, пожалуй, вполне естественно, что в наших отношениях еще много неясного.

Но ведь потом, прошлым летом, у нас была та ночь… Ночь, когда мы оба выпили слишком много вина в буллхольменском ресторанчике на берегу и отправились ночевать в мой садовый домик. И, несмотря на хмель, я очень хорошо помню, как мы занимались любовью на моем диване. Помню его обнаженное крепкое загорелое тело и как свет луны падал ему на спину, когда он лежал на мне. Я бережно храню в душе это воспоминание и обращаюсь к нему каждый раз, когда… хм, приспичит.

Адам Онгстрём работает инспектором в полицейском участке Накка. Именно он вместе со своей коллегой Тилли расследовал прошлым летом убийство на Буллхольмене. И когда совершенное на крохотном островке в шхерах преступление оказалось раскрыто, я, верно, решила, что наши отношения автоматически выйдут на новый уровень. Но полицейские редко когда бывают свободны. Поэтому я рада, что сегодня ему удалось выкроить вечерок.