Элизабет Джордж - Есть что скрывать

К ним приблизился уличный уборщик, чистивший тротуары и канавы. Окинув их быстрым взглядом, он кивнул в знак приветствия. Абео кивнул ему в ответ. Тани никак не отреагировал.

Они шли дальше. Машин на улицах становилось все больше. Рычали автобусы. Воздух жадно впитывал выхлопные газы, а солнце обещало еще один день изнуряющей жары.

Тани увидел, что отец открыл клапан коричневого конверта и достал оттуда лист плотной бумаги. Потом протянул Тани. На нем детской рукой были нарисованы состоящие из палочек человечки с кудрявыми волосами. Две большие фигурки и две маленькие. Над человечками печатными буквами было написано: «Моя семья». Под двумя маленькими фигурками более уверенная рука вывела, тоже печатными буквами: «Элтон и Даврина». Под двумя большими, тем же почерком: «Мама и папа». К фигурке мамы был пририсован большой живот, на который указывала стрелочка с надписью: «Малыш».

– Ты трахаешь чью-то жену? И она беременна? Ты в своем уме?

Абео ничего не ответил. Просто протянул конверт сыну. Поначалу Тани подумал, что должен положить рисунок в конверт, но Абео сказал ему:

– Переверни.

На обратной стороне Тани увидел надпись: «Папе от Элтона».

Тани переводил взгляд с печатных букв на отца, не веря своим глазам.

– Какого черта? Кто эти люди?

– Мои дети и их мать, – объяснил Абео. – Элтону шесть, Даврине четыре. Третий родится в декабре. У мужчины должна быть семья. Дети и внуки. Твоя мать бесплодна. Ларк – нет.

– Ларк? – переспросил Тани. – Значит, ее зовут Ларк ? – И тут до него дошло. – Ты морочишь нам голову всей этой нигерийской чушью, а сам трахаешь англичанку?

– Она черная англичанка, – сказал Абео. – Она рожает мне детей. И еще родит. У настоящего мужчины должно быть много детей.

– Значит, вот как это было, да? Мама родила двоих, но тебе было мало, и ты решил… что… дать объявление ? – Отец ничего не ответил, и Тани понял, что угадал. – Точно . Значит, разместил объявление в интернете. И в нем ничего не было о детях. А что она думает о нас? Знает ли она, где ты пропадаешь, когда ты не с ней?

– Она знает, где я. И с кем. Ее это устраивает. Меня тоже.

Тани почувствовал, что у него кружится голова. Ему захотелось сесть и все обдумать, но нужно было идти дальше, чтобы вытянуть из отца все, что потом можно будет использовать против него.

– А что, если кто-то расскажет маме о… как ее там… Ларк … и она бросит… все это – тебя, всю эту поганую жизнь? Что, если мама с тобой разведется?

– Она этого не сделает, – сказал Абео. – У нее нет на это причин. Если они когда-нибудь встретятся, она поблагодарит Ларк за ее… – Абео никак не мог подобрать подходящее слово. – За ее услуги. Ларк отлично справляется.

Отец блефовал. Тани видел это по его бегающим глазам. Отец все время отводил взгляд – то на тротуар, то на проезжающие машины.

– Правда? Ладно, тогда я ей расскажу, и мы посмотрим, как она отреагирует.

– Говори. – Похоже, Абео не испытывал ни смущения, ни стыда, ни вины, вообще ничего. Все в нем как бы говорило Тани: «Да, я такой, и ты можешь относиться к этому как угодно. Меня это не волнует».

Тани подумал, что Абео пытается взять его на пушку.

– Я ей скажу, Па.

– Как хочешь, – ответил Абео.

– Ты потеряешь маму, Сими и меня. Потеряешь половину всего, чем владеешь. Ты этого хочешь? Клянусь, я все ей расскажу. Если только…

Теперь Абео смотрел на него. И слегка наклонил голову, явно заинтересовавшись, что последует дальше.

– Если только ты поклянешься оставить Сими в покое. Поклянешься прямо здесь и сейчас. Ты от нее отвяжешься, она останется в Лондоне, и ты никогда не станешь продавать ее какому-то там парню в Нигерии.

Абео перешел на другую сторону улицы, Тани – за ним. Солнце освещало верхушки многоэтажек в Мейвилл-Эстейт. Народу на улицах все прибавлялось: на велосипедах, машинах, мотоциклах и пешком. Скоро откроются магазины, и торговцы на рынке начнут раскладывать свой товар.

– Значит, это твоя цена? – спросил Абео.

– Да, это моя цена. Сими. Она остается в Лондоне. Ее оставят в покое. Такова моя цена.

Абео задумчиво кивнул. Правая сторона его верхней губы дернулась.

– Я подумаю об этом, а ты пока будешь молчать.

– Даю тебе время до вечера, – сказал Тани.

– До вечера, – согласился Абео.

Когда они добрались до Бронте-хаус, Монифа и Симисола еще спали. Тани думал, что отец сразу пойдет в ванную, чтобы смыть со своего тела запах Ларк, секса и пота. Но тот подошел к двери спальни, которую делил с Монифой.