Борис Баделин - На полынных полях

Лишённый возможности полноценно общаться с родителями и сверстниками, мальчик приспособился играть в одиночку, и однажды изобрёл себе друга.

Это был как бы второй он сам. Валера был убеждён, что создал его внутри себя силой собственного воображения, и дал ему имя – Другой.

Позднее он обнаружил, что это явление подробно описано в психологии и называется по-научному – «альтер-эго», а его крайняя степень уже относится к области психиатрии и называется раздвоением личности, но юного Лазаридиса эти открытия ничуть не смутили…

Поначалу с Другим было удобно потихоньку играть, но с годами он стал и лучшим собеседником, с которым можно обсуждать любую тему, советоваться, спорить, и даже ссориться.

Во время этих мысленных диалогов Валерий иногда уходил в себя настолько, что взгляд его становился не просто отсутствующим – глаза пустели. А чтобы окружающие не мешали внутренней жизни, он развил в себе и третью ипостась, которая почти рефлекторно, в дежурном режиме, отвечала на простые внешние вопросы и раздражители.

Окончив школу с отличием, Валерий Лазаридис, вопреки пожеланиям родителей, в математики не пошёл, а решил посвятить себя изучению истории и философии.

В университете его незаурядный интеллект был оценён с неожиданной стороны: секретарь парткома доцент Алексей Александрович Вакулин, с любопытством прослушав выступление невзрачного студента-второкурсника на семинаре, решил познакомиться с ним поближе.

В итоге Лазаридис оказался в избранной группе студентов и аспирантов, в поте лица трудившихся над докторской диссертацией для Вакулина и помогавших ему в написании многочисленных научных статей – доцент считал себя плодовитым учёным и активным политическим деятелем.

Личный вклад Лазаридиса в общее дело скоро стал настолько заметен и весом, что Вакулин приблизил новобранца к себе и даже хотел продвинуть на должность комсомольского вожака, но барственный красавец-ректор решительно воспротивился:

– Я не умаляю его способностей, – заявил он, – но не может же такой уродец быть лицом университета!

Тогда Вакулин организовал приём студента Лазаридиса в партию и предоставил ему платную должность делопроизводителя в парткоме с правом свободного посещения лекций.

Здесь, в университетском парткоме, Валерий впервые постиг острый вкус теневой власти: он понял, что многие важные решения часто принимаются не теми, кто их подписывает или озвучивает, а теми, кто их готовит и приносит на подпись.

А ещё он открыл для себя великую кухню документооборота: одна и та же бумага может быть одобрена или отвергнута в зависимости от того, какие ещё документы ложатся рядом с ней, сколько бумаг одновременно находится на столе, и лежит ли она там сверху или снизу.

Сделав это открытие, Лазаридис в нужных случаях стал подбирать содержимое папки с грифом «На подпись», как опытный повар подбирает в своей кастрюле состав задуманного блюда: чем подсолить, чем подсластить, как обострить или, наоборот, вообще скрыть вкус главного продукта.

Нередко решающую роль играла устная приправа к тому или иному документу…

С началом перестройки секретарь университетского парткома, благодаря своим новым взглядам и старым связям, взлетел в аппарат ЦК КПСС. И, естественно, Вакулин прихватил с собой незаменимого помощника, успевшего к тому времени защитить свою кандидатскую диссертацию на весьма интересную тему: предметом исследования была история тайных внешнеполитических операций и внутренних заговоров в Европе девятнадцатого-двадцатого веков и в России до 1917 года.

Политическая кухня советского периода со всей её грязью и кровью в диссертации Лазаридиса не освещалась. И это было естественно и понятно …

Алексей Александрович очень удачно вписал своего протеже в пёструю стаю консультантов и советников, где Валерий, к чести своей, не затерялся – первый же подготовленный им аналитический отчёт был оценён так серьёзно, что позволил ему занять в аппарате особую позицию, которая называлась «помощник по специальным вопросам».

Его высокому боссу очень нравилось, когда информацией, уникально подобранной новым помощником, он изумлял даже тех, кому по должности полагалось знать всё и даже немного больше. И всё чаще точные и ёмкие формулировки Лазаридиса ложились в официальные тексты политических документов.

Как-то после очередного большого совещания босс приостановил Вакулина в коридоре за локоть и поблагодарил за ценного работника.