Александр Воронецкий - Иногда и дилетанта полезно выслушать

Поняв, что словами этими я удовлетворен, Михаил подсластил их больше: "А тебе спасибо за все! Хотя что говорю – ты же наш почти штатный сотрудник!" Это он вспомнил совместную работу, когда искали похищенную руду в прошлом году.

Я понял, что из машины можно вылезать, и спрыгнув на землю, вместо положенного – "пока, до встречи" – выдал другое:

"Не забудьте жене парня тряпку показать, может и опознает!"

"А как же!" – Михаил засмеялся. "И не только ей покажем, потому как может и не опознать, у самой кое-что в пушку!" И они рванули в Мирный .

Следующий день не хочется и вспоминать. Что можно ждать от похорон, да еще молодого парня, жизнь только начавшего? Естественно ничего хорошего, кроме стресса у всех. Причем негативные эмоции накапливались и накапливались в первую очередь у членов похоронной команды, куда я конечно попал.К обеду нетерпелось снять нервное напряжение выпивкой, что мы и поспешили сделать на поминках.Народа на них пришло много, почти вся партия. Наконец все закончилось, специально выделенная машина с родственниками покойного и гробом с телом из партии выехала.

Несколько дней быстро пролетели в работе. Конечно, трагическое событие у всех в памяти оставалось, и практически не закончилось. Валера-то в милиции, да и Вера не в лучшем виде.Об их приехавших родителях и не говорю – сплошные переживания и слезы. Слава богу, общаться с ними мне не пришлось, чего не скажешь о первых руководителях партии, Павле Петровиче и Игоре Георгиевиче.

Навязчивое у меня желание провести собственное расследование крепло, а убеждение, что орудие убийства подбросили в нужное место позднее и сознательно, это желание трансформировало в прямое намерение приступить к делу.

Михаил тоже не спал – несколько раз приезжал в партию, беседовал с нужными людьми. Встретил я его один раз и в некоторой мере удовлетворил любопытство: кровь на электроде и тряпках точно Славы, а отпечатки пальцев только Наташи – оставила их, когда железку всего один раз подняла. Оба куска материи с пятнами крови хорошо совмещаются по линии отрыва,в целом представляют вырезанную ножницами часть старой рубашки, со стороны спины. А Вера как знакомую вещь тряпки не опознала – такого цвета рубашку у своего мужа она не помнила. И орудие убийства оказалось пропавшим у электроразведчиков электродом – рабочие его опознали и объяснили по каким приметам.Вот только украсть его было легко, потому что после работы, как вещи малоценные, электроды и мотки провода на ночь оставлялись в не запиравшейся прихожей керноразбсрочной, а не заносились в само здание под замок.

Все от Михаила услышанное ни виновности Валеры, ни его непричастности к убийству не подтверждали.То-есть, официальное расследование топталось на месте. Если, конечно, Михаил от меня что-то не скрывал.

А Валера все еще в милиции, и я представляю в каком состоянии. Скоро положенный по закону максимальный срок временного задержания закончится, и повезут парня в тюрьму, в камеру предварительного заключения. Вот житуха!

Больше сидеть сложа руки я не мог. На следующий день в поле выбрал время и навестил двух канавщиков, под предлогом проверки качества работы. А заодно с мужиками поговорил по душам: что они думают о бывшем начальнике и трагедии, с ним происшедшей.

Как и предполагал, в виновности Валеры они не сомневались, хотя особо не осуждали: ревность и не на такое мужиков толкает. А Славу уважали. Толковый парень, работяг понимавший и не жадный. Никому прогулов по случаю пьянок не ставил, а наряды закрывал по божески. В общем, свой в доску.

Уважать можно и со змеей за пазухой, и я начал осторожно выведывать, как персонально каждый из коллег-рабочих к Славе относился, что говорил в его отсутствии, "за глаза". Не услышал ничего интересного. Между самими работягами – да, иногда трения возникали. Потому что вроде все вкалывали одинаково, а кубов выбрасывали количество разное – каждая канава проходится в отличных условиях, одна легче, другая сложнее, а третья – вообще без мата не обойдется.Вот эти третьи конечно недовольны и претензии свои высказывали и друг другу, и Славе. Хотя понимали, что здесь как в лотерее: повезло – попала канава легкая, не повезло – ну что делать, повезет в другой раз. И Слава вообще не при чем, канавы то задавали геологи.

Самым "невезучим" из канавщиков оказался самый молодой из них – Петро, парень 25-27 лет, приехавший специально за «деньгами». Но кроме невезения, по мнению собеседников , был с ленцой, любил полежать, курил почаще и перекуры делал подлиннее.