Дэвид Болдаччи - Последняя миля

– Опять же, это ни черта не имеет касательства ни к чему! – рявкнул Марс. – А этот баклан в Алабаме заявил, что убил моих родителей. Так почему вам не допросить эту задницу и не оставить меня в покое?!

– Мы собираемся допросить его, – сообщил Богарт. – Но у нас есть вопросы и к вам.

– Этот чел думает, что я вру, – Марс ткнул пальцем в Декера. – Думает, я на такое способен. У него зуб на меня за то, что я надрал ему жопу в Коламбусе. «Лонгхорны» потоптали «бакайев». Он наверняка чертовски необъективен. Типа козла, выступавшего против меня обвинителем. Вы знаете, что он был из Теннесси? Президент клуба болельщиков и все такое. Но ведь это бредятина, а?

– Может, вы удивитесь, – мягко возразил Декер, – но для большинства людей жизнь не зациклена на футболе. Я не смотрел ни одного матча «Бакайз» с самого выпуска. Мне глубоко начхать, играли ли вы за «Лонгхорнс» и надрали ли мне жопу лет двадцать назад. Мне не начхать только на то, что случилось с вашими родителями.

– Ну, вот и славно. Я сказал вам все, что мне об этом известно. Если этого мало – что ж, очень жаль.

Повернувшись в кровати, Мелвин уставился в стену.

Богарт бросил взгляд на Декера, по-прежнему не отводившего глаз от Марса.

– В вашей машине нашли кровь вашей матери. У вас имеется какое-нибудь объяснение, кроме того, что она попала туда с вас?

– Нет.

– Не могла ли она быть в машине прежде? Может, ваша мать порезалась или у нее пошла носом кровь?

– Нет. Ничего такого не было. Она не пользовалась моей машиной ни разу.

– А вы ладили с родителями? – продолжал расспросы Декер.

– А что? – через плечо поинтересовался Марс.

– Ну, мотив, который обрисовало обвинение во время разбирательства, сводился к тому, что…

– Я знаю, что говорил тот человек, – перебил Марс, поворачиваясь обратно. По лицу его вновь разлилось спокойствие – а может, безысходность отчаяния. – Когда родители узнали, что я стану профи, они не предъявляли мне никаких требований. Я собирался заботиться о них. Купить им дом, новую машину, устроить их будущее. У меня все это было запланировано.

– Вы ведь все продумывали наперед, правда? – склонил Декер голову к плечу.

– А чего ж тут плохого?

– Ничего. Но обвинение представило свидетелей, утверждавших о ваших родителях обратное. Что они хотели от вас больше денег, чем вы хотели им дать.

– Не оба, – медленно вымолвил Марс.

– Так один из них говорил что-то подобное? – резко вскинулся Богарт. – Показания соответствовали истине? Потому что вы только что сказали нам, что они ничего от вас не требовали. Так вы нам лгали?

– Отец, – Марс нервно облизнул губы. – В последнюю пару месяцев он был, типа, не в себе. Ходил угрюмый и набрасывался на нас с мамой по малейшему поводу. Я даже думал, что у него крыша поехала или типа того. Но, наверное, дело было в деньгах. Он прикинул, сколько я, типа, получу с первого контракта. Это было еще до правила о новичках. Я трудился не за страх, а за совесть, и если б попал в первую тройку, за подписание контракта мне светил поощрительный бонус в семь миллионов долларов. Это было свыше двадцати лет назад. Знаете, сколько это будет на нынешние?

– Свыше десяти миллионов пятисот тысяч, – сообщил Декер.

– Правильно, – озадаченно поглядел на него Марс. – А вы откуда знаете?

– Удачная догадка. И это только бонус?

– Верно. В рамках контракта получаешь больше, но вся штука была в поощрительном бонусе. И мне светил договор лет на семь, который я мог расторгнуть через три года. Если б я пробился в спортсмены года и возглавил гонку в лиге, то мог бы диктовать свои условия. В смысле, по сравнению с моим следующим контрактом договор новичка выглядел бы сущими грошами.

– Но этот шанс вам не выпал, – подвел черту Декер.

– А что, незаметно? – огрызнулся Марс.

– Так что же отец сказал вам на это?

– Хотел, чтоб я о нем позаботился. Я сказал, что так и будет.

– Но?.. – подкинул Декер.

– Но… но он сказал, что хочет оформить это письменно. Чтобы это носило, знаете ли, юридическую силу.

– Этого в стенограмме слушаний не было, – Богарт поглядел на Декера.

Тот упорно не сводил глаз с Марса.

– Да, не было. И почему бы это, Мелвин?

– Это одна из причин того, почему я не давал показаний в суде. – Марс сел в постели. – Мой адвокат боялся, что если меня об этом спросят, то я все выложу.

– Что выложите?

– Что я подписал одностраничный договор, гласивший, что тридцать процентов моего контракта новичка отходит родителям.