Адриан Дойл: Все приключения Шерлока Холмса

Неделя шла за неделей, и мой интерес к Холмсу и его жизненным устремлениям становился все глубже и настойчивее. Сама личность Холмса и его внешний облик были таковы, что привлекали внимание даже самого поверхностного наблюдателя. Ростом немногим более шести футов, он был так худ, что казался значительно выше. Взгляд у Холмса был острый и проницательный, за исключением тех периодов, когда он впадал в апатию, о них я уже упоминал; тонкий орлиный нос придавал лицу вид настороженный и решительный. Квадратный, несколько выдающийся вперед подбородок тоже свидетельствовал о том, что Холмс – человек волевой. Его руки, всегда перепачканные чернилами, изобиловали следами воздействия химических препаратов, хотя действовал он ими исключительно деликатно, в чем я неоднократно имел возможность убедиться, наблюдая, как Холмс манипулирует своим хрупким научным инструментарием.

Читатель может счесть меня неисправимым пронырой, поскольку я сам признаюсь, какое любопытство вызывал во мне этот человек и как часто я позволял себе покушаться на его сдержанность, касающуюся всего, что связано с ним самим. Однако, прежде чем вынести подобный приговор, вспомните, сколь бесцельной была тогда моя жизнь и сколь мало было в ней такого, что могло бы привлечь мое внимание. Здоровье позволяло мне выходить из дома только в очень теплую и солнечную погоду, а друзей, которые навещали бы меня и скрашивали монотонность моего повседневного существования, я не имел. Неудивительно, что в подобных обстоятельствах меня неодолимо влекла тайна, окружавшая моего нового товарища, и я тратил немало времени, пытаясь проникнуть в нее.

Медицину Холмс действительно не изучал. В ответ на мой вопрос он сам подтвердил мнение Стэмфорда на этот счет. Судя по всему, не занимался он систематически и самообразованием, что позволило бы ему претендовать на научную степень или иную форму признания, открывающую дверь в ученый мир. Тем не менее страсть Холмса к определенного рода исследованиям была настолько исключительной, а его знания в весьма редких предметах настолько обширны и доскональны, что иные его наблюдения меня просто ошеломляли. Разумеется, никто не стал бы работать так усердно или копить знания так тщательно, если бы не стремился достичь какого-то конкретного результата. Читатели, предающиеся бессистемному чтению, редко отличаются глубиной познаний. Ни один человек не будет эксплуатировать свой мозг, разбираясь в незначительных на первый взгляд проблемах, если у него нет весьма основательной причины делать это.

Невежество Холмса было столь же удивительным, сколь и его познания. О современной литературе, философии и политике он не знал почти ничего. Когда я процитировал Томаса Карлейля [9] Карлейль, Томас (1795–1881) – английский публицист, историк и философ. , он с наивнейшим видом поинтересовался, кто это такой и чем знаменит. Однако мое изумление достигло кульминации, когда я случайно обнаружил, что Холмс – полный невежда в области теории Коперника и строения Солнечной системы. То, что в девятнадцатом веке существует человек, не имеющий понятия о том, что Земля вращается вокруг Солнца, показалось мне таким неправдоподобным, что я почти не мог в это поверить.

– Вижу, вы удивлены. – Холмс с улыбкой наблюдал за обескураженным выражением моего лица. – Но теперь, когда вы меня просветили, я постараюсь как можно скорее забыть эту информацию.

– Забыть?!

– Видите ли, – пояснил он, – по моему убеждению, человеческий мозг изначально представляет собой маленькую пустую мансарду, которую вам предстоит обставить по собственному усмотрению. Дурак тащит туда всякую деревяшку, какая встретится на пути, поэтому знание, которое ему действительно может понадобиться, вытесняется оттуда или оказывается захламленным стольким количеством ненужных вещей, что добыть его в случае необходимости просто невозможно. Человек же разумный очень избирателен по отношению к тому, что он размещает в своей интеллектуальной мансарде. Он не станет заполнять ее ничем, кроме инструментов, нужных для выполнения его работы, но уж их-то ассортимент у него исключительно богат, и содержит их он в идеальном порядке. Ошибочно полагать, что у этого маленького помещения эластичные стены и оно может растягиваться до любых размеров. Поэтому неизбежно наступает момент, когда для того, чтобы добавить любое новое знание, приходится выкидывать из головы какое-то из ранее приобретенных. Чрезвычайно важно не допустить, чтобы бесполезные факты вытесняли полезную информацию.