Райли Сейгер - Последние Девушки

В то же время, она кажется мне смутно знакомой. Где-то я ее уже видела. Наверное. Ощущение, что я не могу вспомнить человека, которого по идее должна знать, настолько неприятное, что внутри у меня все переворачивается.

Но вот она меня явно узнает. Ее накрашенные глаза пробивают ко мне путь через темную завесу волос. Я смотрю, как она смотрит на меня. Она даже не моргает. Просто стоит там, ссутулившись, не принимая никаких попыток слиться с окружающей обстановкой. Алые губы сжимают сигарету, над которой поднимается струйка дыма. Когда я собираюсь переступить порог, она меня окликает:

– Куинси!

Звучит не как вопрос, а как утверждение.

– Привет, Куинси Карпентер!

Я останавливаюсь, поворачиваюсь к ней и хмуро отвечаю:

– Без комментариев.

Она сердито смотрит на меня – черты ее лица словно затмевает грозовое облако.

– Нужны мне твои комментарии.

– Что же вам тогда нужно? – спрашиваю я, глядя на нее в упор и стараясь заставить ее отвести взгляд.

– Всего лишь поговорить.

– О Лайзе Милнер?

– Ага, – отвечает она, – и о многом другом.

– Стало быть, вы репортер. Но я комментариев не даю.

– О Господи, – бормочет она и швыряет окурок на тротуар. Потом наклоняется к огромному рюкзаку, лежащему у ее ног. Он до такой степени потрепанный, тяжелый и набитый – правда, непонятно чем, – что когда она его поднимает, он чуть не трещит по швам. Через мгновение она переходит дорогу, приближается ко мне и опускает свою ношу на асфальт, чуть ли не мне на правую ногу.

– Не обязательно быть такой сукой, – говорит женщина.

– Чего-чего?

– Послушай, я всего лишь хочу поговорить.

Вблизи ее хрипловатый голос звучит обольстительно. В дыхании доминируют запахи виски и сигарет.

– После случившегося с Лайзой, думаю, это неплохая идея.

Вдруг до меня доходит, кто передо мной. Она выглядит совсем не так, как я ожидала. Ничего общего со снимком из выпускного альбома, растиражированным тем далеким летом. Ни открытого лба, ни румяных щек, ни двойного подбородка больше нет и в помине. С тех пор она похудела, а ангельское сияние юности померкло. Время превратило ее в натянутую, потрепанную версию ее былого «я».

– Саманта Бойд, – говорю я.

Она кивает:

– Мне больше нравится Сэм.

Саманта Бойд.

Вторая Последняя Девушка.

Кажется, ее история была самой страшной.

Это случилось, когда до окончания школы ей оставалось две недели. Она была самой обычной девчонкой, пытавшейся наскрести достаточно денег, чтобы заплатить за учебу в местном колледже. Ей удалось устроиться горничной в мотеле «Найтлайт Инн», который располагался на оживленной автомагистрали на въезде в Тампу. Как новичок, она была вынуждена работать в ночную смену, разнося утомленным дальнобойщикам полотенца и меняя простыни, провонявшие потом и спермой, в номерах, где постояльцы проводили лишь полночи.

Через два часа после того, как она в четвертый раз заступила на смену, в мотель заявился мужчина с холщовым мешком на голове и начался ад.

Он работал разъездным мастером на все руки, и его до крайности возбуждали те главы из Библии, о которых мало кому приятно говорить. Вавилонские блудницы. Наказание грешников. Око за око, зуб за зуб. Звали его Келвин Уитмер. Но после того лета он вошел в историю как Мешочник.

Прозвище ему подходило: он много что хранил в своих мешках. Ими был забит весь багажник его грузовичка. Мешки пустых металлических банок. Мешки с кожей животных. Мешки с песком, солью и галькой. И еще один, который он прихватил с собой в «Найтлайт Инн», – с полотнами пил, зубилами и гвоздями для забивки в каменную кладку. В целом полиция обнаружила двадцать один инструмент, большинство из которых покрывала толстая корка запекшейся крови.

Из них Саманту настигли два. Во-первых, острое сверло, проложившее путь к ее спине. Дважды. А во-вторых, слесарная ножовка, которая вгрызлась ей в верхнюю часть бедра и задела артерию. Со сверлом она столкнулась перед тем, как Мешочник привязал ее колючей проволокой к дереву за мотелем. А слесарная ножовка появилась, когда ей каким-то чудом удалось освободиться.

В ту ночь погибло шесть человек – четверо постояльцев мотеля, ночной портье по имени Трой и Келвин Уитмер. Последний умер от руки Сэм, которая, едва освободившись, схватила то же сверло, которое он до этого вонзал ей в спину, прыгнула на Мешочника и ударила его в грудь. Потом еще, еще и еще. Полицейские ее так и нашли – с колючей проволокой на теле, верхом на заколотом трупе.